Наргиз. Игорь Муратов

      В самом-то деле, зачем? Может быть, хотя бы так она могла сделать хоть что-нибудь по-настоящему значимое, то есть вот взять да и принять. Решение принять. Хотя бы в этом она могла бы почувствовать, что сама себе хозяйка, независимая и взрослая. Конечно, было бы куда приятнее принимать другие взрослые решения: например, какое имя выбрать нам для ребенка, а квартиру нам снимать с балконом или без, а мы в кино идём или в театр. Но, к сожалению и превеликой скорби, никакого "нам" не было, несмотря на то, что каждый первый молодой человек восхищённо пел ей о том, что она такая понимающая, такая даже разъединственно-понимающая в своем роде. Но каждый из них всех норовил съехать на тему своих проблем и глобального несчастья (в виде девушки, женщины, жены), которое отравило душу и съело все желания его на завтрак без соли. Одним словом, всё было пресно и без остроты. Анна решила не влюбляться, то есть не то чтобы не влюбляться, конечно. Просто не заострять на этом своё внимание. И уж тем более, никогда впредь не давать знать о своих чувствах неблагодарному предмету страсти нежной с "мёртвой душой", которую он холит и лелеет, как добросовестный фермер кукурузу. Так подсказывал ей её печальный опыт. "Я буду врать, притворяться, играть. Я буду пафосной, злой, надменной, смешной, истеричной, но я больше никогда не покажу, что мне больно", – сказала себе Анна. Это было в ноябре: тогда она в последний раз крупно обманулась на этот счет. "Повторяй почаще три следующие фразы: Счастья нет. Любовь – сказки. И ничего страшного". – Напечатала она на страничке в Сети, удалила его из виртуальных друзей и всячески вымарала воспоминания о нем в памяти и из памяти, по возможности. Ей было 22 года, и еще в апреле она хотела когда-нибудь выйти за него замуж и родить ребенка, а лучше двух: сначала мальчика Арсения, а потом девочку Дашу. Она очень любила детей. Она хотела иметь детей. Очень. И очень боялась, что у неё никогда их не будет. Время идёт.