Разбей. Фэя Моран
садится за стол рядом с мамой, нежно чмокает её в губы, с любовью поприветствовав: – И тебя, милая, я очень рад видеть.
Мама смущённо улыбается, как девочка-подросток, которой только что признался в любви нравившийся ей мальчик.
– Ты когда-нибудь перестанешь опаздывать, Джереми? – с притворным недовольством произносит она.
– Я не мог отложить очень важную встречу, извини, – отвечает папа.
– Что за встреча? – Джозеф делает глоток из вина, устремив взгляд на своего брата.
Отец отвечает, но я уже его не слышу. Вновь поднимаюсь куда-то на небеса, вновь теряюсь в пространстве, отдавшись глупым мыслям, лишь бы не слышать всю ту чушь, которую обсуждают взрослые. Скучно. Слишком скучно. И почему я должна торчать здесь? Почему Дилан съехал от родителей, а меня не пускают? Где-то в глубине души чувствую, что виною всему является моя безответственность и детское поведение. Отчасти я понимаю, что и дня не продержусь, живя без родителей, но просто не хочу это принимать.
А потом всё-таки побеждают мысли о том, что я для родителей ещё маленькая девочка, которую они стремятся оберегать. Вот и вся причина их нежелания отпускать меня куда-то одну.
– Дочка, почему бы тебе не пойти к себе? – вдруг вытаскивает меня из моих раздумий голос папы, заставив меня тут же посмотреть на него.
Немного округляю глаза, поворачиваю голову в сторону мамы, которая удивлена не меньше меня.
– Джереми, а как же ужин? – с лёгким возмущением интересуется она.
– Брось, Мэри! Я вижу, как она еле держится, чтобы не уснуть. Перестань давить на нашу дочь. Она ещё слишком молода для подобных разговоров.
Искра надежды, я уверена, сверкнула в моих глазах, и мне даже показалось, что она осветила всё вокруг меня.
– Пап, ты серьёзно? – Голос мой звучит неуверенно, ведь одна моя часть не верит всему происходящему.
– Да. – Папа одобрительно кивает.
Я вновь смотрю на маму как на окончательный ответ, словно на президента, который с минуты на минуту выдвинет важное решение, которое изменит жизнь всей страны. Вижу на её лице лишь согласие с отцом, ведь перечить ему она никогда не станет. Джереми Норвуд – глава нашей семьи, как и положено традиционным семьям, и никто ему не указ.
– Спасибо, пап! – Пытаюсь визжать не слишком громко, ведь правила приличия на меня всё ещё действуют. Встав из-за стола, я кланяюсь нашим гостям, будто принцесса. – Прошу прощения. Ещё увидимся.
Выхожу из столовой, свободной грудью выдыхаю воздух, который застрял в лёгких. Напряжение спадает со всего тела, и я бегу в свою комнату. Открываю дверь, вижу горничную, что моет мой пол, с наушниками в ушах.
– Ты можешь идти, – говорю я.
И получаю в ответ одно молчание. До меня доходит музыка с её наушников, и я понимаю, что громкость слишком высокая, чтобы девушка меня услышала. А ещё слышу, как она подпевает. Я подхожу к ней и тычу пальцем в спину. Она тут же вздрагивает и оборачивается ко мне, вынув один наушник из левого уха.
– Простите