Коло Жизни. Средина. Том первый. Елена Асеева
Его тело окаменело, а ноги подкосились. Мальчик плашмя рухнул на оземь, врезавшись лицом и грудью в его плотную поверхность. Еще чуть-чуть и по туловищу, конечностям волной прошла судорога, каковая скрутила не только руки, ноги, позвонок, но, кажется, и каждую жилку на теле. Яробор еще раз надрывно дернулся, а после застыл так, что подбежавшим к нему сродникам показалось, он не просто прекратил дышать, остановилось биение его сердца. А мгновение погодя высокий, доступный и направленный на Родителя звук рассек Вселенную, с особым звоном прокатившись по Отческим недрам. Зов, в котором Крушец выплеснул все свое негодование на Родителя. Пришедший в себя несколькими часами спустя Яробор, был не только слаб, но в течение еще семи-девяти дней жаловался на боль в голове и звучащий в ней шум.
Очевидно, такое состояние мальчика встревожило не только его родителей, но и как понятно Богов, Родителя. Однако в этот раз от осмотра отрока на маковке отговорил Родителя Вежды, предположивший на основании доклада Лег-хранителя, что саму боль и шум посылает Крушец, таким побытом, стараясь обратить на себя внимание… Внимание, Определенно, Крушец знал, что его бдят… Он наверно и хотел всего только, чтобы приглядывали за его плотью открыто. Что в целом не входило в замыслы Родителя, потому как последний желал роста Крушеца. Роста, взросления и посему все замыслы Родителя были ноне направлены лишь на одно, не просто на сцепку, спайку лучицы с плотью, сколько на получение мозгом мальчика новых эмоций, знаний и чувственности, которые становились невозможными в состоянии спокойствия, благополучия и отсутствия соперничества… Да и в ближайшие планы Родителя входило становления Крушец, как Бога, в отношение той плоти в оной днесь он обитал.
Яробор бежал очень быстро. Он знал, что время теперь работает против него, поелику он никогда не бегал быстро… ретиво так как его сродники, желая ходить и хаживая медленной поступью. Стучащий по спине своим деревянным боком кожаный колчан всяк миг точно подталкивал мальца вперед оперенными навершиями стрел, прибольно ударяя его в затылок, хлопая по синему холсту краски, рубахи туникообразного покроя, дополненную скошенными, прямыми рукавами и воротом, застегивающимся на пуговицу. Обряженный в серые порты, имеющие пришивной, узкий пояс, где на одном из швов находилась прореха для подвязывания их на стане. Порты были короткими и заправлялись в каныши, сапоги на жесткой подошве с мягкими широкими голенищами, привязывающиеся к щиколотке и под коленом ремешком. Краска всегда одевалась навыпуск, и посему опоясывалась поверху покромкой с рельефными, узорчато-вышитыми обрядовыми символами. Покромка, и сама формирующая круг… коло обок человеческого тела употреблялась как оберег от злых демонов, бесов, нечисти.
Лесики считали, что в вышивке украшающей покромку заключены не просто символы, а письмена. Данная вышивка относилась к так называемой узелковой письменности,