Капитал. Том первый. Карл Генрих Маркс
rel="nofollow" href="#n_51" type="note">[51] Вполне возможно, что читатель, впервые столкнувшийся с такой формулировкой, будет немало ею озадачен и потребует разъяснений. А это сделать более или менее вразумительно невозможно, если не учесть, что: 1) в подлиннике значится «Aufhebung der Arbeit», и 2) «Aufhebung» в гегелевском диалектическом словаре значит не просто «уничтожение», а то, что на русский язык переводится как «снятие», т. е. одновременно «отрицание», «утверждение» и «возвышение». Тогда становится ясно, что имеется ввиду преодоление и превосхождение той отчужденной формы труда, в которой его сущность предстает не только с положительной, но и с отрицательной стороны.
Но, позволим себе попутный вопрос, почему же тогда без всяких оговорок принимается за чистую монету параллельное утверждение об «уничтожении частной собственности», которое без так называемого «уничтожения труда» остается не более чем ее опустошительным разрушением? Ведь здесь тоже имеется ввиду «Aufhebung», а это радикально меняет весь смысл. «Политическое аннулирование частной собственности, – отмечает Маркс на заре своей деятельности, – не только не упраздняет частной собственности, но даже предполагает ее».[52] И если Маркс действительно озабочен «снятием», т. е., на всякий случай напомним еще раз, одновременно «отрицанием», «утверждением» и «возвышением» частной собственности, то преодолению в ней действительно подлежит именно то, что «ставит всякого человека в такое положение, при котором он рассматривает другого человека не как осуществление своей свободы, а, наоборот, как ее предел».[53]
Отношение Ницше к диалектике раба и господина скорее деструктивно, нежели «деконструктивно». Ж. Батай даже склонен думать, что «Ницше не знал из Гегеля ничего, кроме распространенного переложения. „Генеалогия морали“ является своеобразным свидетельством невежества, с которым относились и относятся к диалектике господина и раба, ясность которой просто разительна (это решающий момент в истории самосознания, и… никто ничего не узнает о себе, если не схватит прежде всего этого движения, которое определяет и ограничивает череду возможностей человека)».[54]
Согласно Ж. Делезу, у Ницше было немало оснований для отказа ставить во главу исторического развития фигуру «раба» и задачу его освобождения. Если рабу и удастся навязать свою волю, одержать верх над господином и взять власть в свои руки, то одного этого еще недостаточно, чтобы перестать быть рабом и стать свободным. Воля к власти не как воля к творчеству, а как воля к безграничному властвованию, вожделение господства над другими является рабской волей. Именно так она понимается и применяется вчерашним рабом, когда он торжествует победу, завоевав свободу. Даже придя во власть, раб остается рабом и беспрепятственно возводит в абсолют свою разнузданную рабскую сущность. Абсолютное господство – изнанка абсолютного рабства. «Наши господа – всего лишь рабы, восторжествовавшие во всемирном поработительном становлении».
Там же. – Т. 1. – С. 390.
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 1. – С. 401.
Батай Ж. Внутренний опыт. – СПб.: Аксиома, 1997. – С. 204.