Клетка. Соня Майзенгер
не сумел разгадать, что пробормотал, но показалось, что это как-то могло помочь.
– Я уже схожу с ума, – себе под нос прошептал и медленно распахнул веки, несколько раз моргая, чтобы сфокусироваться.
Осмотревшись со своего места, я по-прежнему никого не замечал. Дыхание начало сбиваться. Кухня встретила пустотой и прохладой, а цветы напоминали о недавнем приятном вечере, однако не было чьей-либо одежды или столовых приборов, что могло бы сказать о столь раннем завтраке второго человека в доме. Панорамные окна, открывавшие вид на небольшой сад, не смогли дать подсказки и помочь в поисках. Яростно ударив ладонью по стеклянной поверхности, из груди вырвалось рычание.
Агата никогда не играла со мной, не убегала, не пряталась. На нее это не было похоже. Ее одежда висела в прихожей. Небольшой коридор привел меня к ключнице рядом со входной дверью. Если бы Агата покинула дом, то ключей от ворот и машины тут бы не было. В дом никто не проникал, сигнализации я не слышал ни ночью, ни уже под утро, и следов чужого проникновения также не было.
Во всем доме я не мог найти человека, за чью жизнь волновался больше, чем когда-либо за свою. На пике бушующих эмоций смахивал все, что только попадалось под руку, даже если это были антикварные вещи.
– Это же не могло оказаться реальностью, – почти безмолвно начал я, осматриваясь по сторонам еще раз. – Я же прекрасно помню, как мы вчера вместе приехали домой, вместе принял ванну, устроили романтический ужин. Все те события мне лишь приснились, это не могло оказаться чертовой правдой!
Внезапно послышались шаги по щебню. Мы не ждали сегодня гостей, а ключи от дома никому не давали. Недолго думая, помчался к выходу и с удивлением обнаружил, что та оказалась незапертой. Осторожно нажав на ручку, стараясь издать как можно меньше шума, я высунул голову.
Агата в одном ночном платье небесно-голубого оттенка подставила лицо утреннему солнцу, обнимая себя руками. Она выглядела умиротворенной и беззаботной. Я облегченно выдохнул – жена же не обернулась и заметила меня лишь тогда, когда я, преодолев расстояние по щебню босыми ногами, схватил ее за плечо, разворачивая лицом к себе.
– Почему ты не отзываешься? Почему я должен бегать и искать тебя по всему дому?!
Она испуганно заглянула мне в глаза. Я продолжал разъяренно сжимать плечо так, что, скорее всего, на нежной коже останутся темные отметины. Вина уколола меня. Уже в следующую секунду мысленно успел отругать себя за то, что применил такую грубость. Я никогда не позволял себе подобного. Не имел права причинить своей жене боль. При громких ссорах мог повысить голос, но, усмирив нрав, извинялся, ведь не должен так пугать ее, создавать из себя зверя. Я убрал руку с плеча: красный отпечаток зло смотрел мне в душу, смеясь над мимолетной слабостью. Чуть наклонившись, оставил невесомый поцелуй в качестве извинения.
Агата не сказала ни слова о своем разочаровании или возможных неприятных ощущениях. Внимательно наблюдала за мной. Я опустил голову, но