Глас бесптичья. Константин Миг
мы нарушаем волю твоего отца и, кроме того… – промолвил эовин, и его скрипучий голос вдруг стал чистым.
Мужчина говорил искренне, и это встревожило девушку.
– К чему ты ведёшь? – она замерла. – Ведь вместе нам хорошо. Нам позволено обвенчаться, и если закон на нашей стороне, то мой отец мне не указ!
– Надеюсь, ты передумаешь… Впрочем, ты весьма упорна, – усмехнулся мужчина и вновь поцеловал Елену, готовую было снова что-то сказать. Она в сердцах ударила Евгения в грудь своим маленьким кулачком, но позже ответила на повторный поцелуй и на минуту перестала думать о словах эовина.
– Мне всё равно, что ты волнуешься о моей судьбе. Не смей отталкивать меня, даже если думаешь, что с другими мне будет проще, безопаснее. Мне не нужна никакая безопасность, если я лишусь тебя… Ну же, скажи, ты думаешь, без тебя я буду счастлива? – позже вновь заговорила девушка, не зная, как выразить то, что накопилось в её душе. Она порывисто вздохнула и приготовилась слушать.
– Нет, – ответил Раапхорст, – без меня тебе не будет хорошо. И я говорю это не потому, что тщеславие застилает мой взор, нет… Просто я знаю тебя, знаю твои мысли. Ты любишь, а против этого ничего сделать не способен даже эовин.
Через пару секунд он добавил:
– Да, это весьма непростая задача, соблюсти равновесие между нашими интересами и интересами твоего отца, представлениями общества…
– Разве нас должно это волновать? – наивно спросила девушка. – Мы вместе и на этом всё!
Сейчас она едва ли думала об общественном одобрении. Её собеседник неопределённо мотнул головой, не найдя, что сказать. Столь важное для них свидание они начали не с самой приятной темы, но Раапхорст знал, что горькую пилюлю лучше получить в самом начале, пока есть возможность повлиять на ход болезни.
Елена, решив, что осталась права, улыбнулась и ощутила прилив тепла от осознания мнимой победы.
– Мне интересно, – шутливо сказала она, почувствовав на плече руку Евгения, – а что если моя любовь ненастоящая? Вдруг она вызвана твоей волей? Ведь такое может быть?
Раапхорст улыбнулся.
– На такую глупость я бы не решился. Вызвать любовь, всё равно, что изобрести машину. Она будет выполнять только то, что ты в неё заложил. Стоит лишь залить в неё бензин или дизель, и она начнёт работу. Но в этом устройстве нет души, а потому она напоминает мне о безумии. Она не остановится, не почувствует боли или радости, она просто будет работать и, словно в приступе забытья, шаг за шагом выполнять свою функцию, невзирая ни на что. Создать такую машину в тебе и завести я не смог бы.
– Да, потому-то ты и не любишь машин, – ни с того ни с сего изрекла Елена, решив, что это умно.
– Не люблю, – согласился Евгений и, ничего не добавив, вновь обнял девушку.
Он чувствовал, что в ней заключается нечто ценное. Был ли то покой, надежда на грядущие счастливые дни или иное, но что-то пробуждало его, ломало привычную холодность, заставляло любить нелёгкую жизнь. Раапхорст не знал