Дебютная постановка. Том 2. Александра Маринина
приписка давала некоторую свободу. Например, можно пока не ездить к бывшей пассии убитого следователя, отговариваясь тем, что хочется подождать этих более подробных сведений, дабы сделать беседу более предметной и плодотворной. Соблазн велик, ох велик!
Но почему-то Петру стало стыдно и перед Кариной, и перед Анастасией Павловной.
Петя, конечно, хотел сам сесть за руль, но Карина видела, что его желание продиктовано скорее джентльменством, обычной вежливостью. Куда ему за руль в таком состоянии? Злой, внутренне растрепанный, угрюмый. Вести машину, погрузившись в собственные переживания, – дело гиблое, особенно здесь, в Москве: нужно и за движением следить, и в навигатор постоянно поглядывать. Творческим личностям вообще лучше ездить на метро или, если есть деньги, на такси: эти люди вечно витают в облаках, а сосредоточиться на обыденном не могут. В этом Карина была твердо уверена.
Она ловко объехала все пробки и припарковала машину на первом попавшемся свободном месте. Чем хорош каршеринг, так это тем, что можно не запариваться насчет платных стоянок.
Карина немного сожалела, что пришлось оторваться от работы, тем самым нарушив график, который она сама же и составила. Но, во‐первых, предстояла беседа с женщиной, и Карина помнила, что сама предложила свое участие, а Петя счел ее резоны вполне разумными. И во‐вторых, ей было интересно. Про любовь же!
На сигнал домофона ответили не сразу. Ну, понятное дело, если бабулька еле ходит с костылем, сто лет пройдет, пока она дошкандыбает до двери.
– Слушаю вас, – донеслось наконец из динамика.
Голос был строгим и вовсе не старческим. Может, дочка или домработница?
– Это Кравченко, журналист, я вам звонил, – ответил Петя.
– Заходите, третий этаж.
На третьем этаже их ожидала уже распахнутая дверь. В прихожей стояла женщина, опираясь на костыль. «И с чего я взяла, что это бабулька?» – подумала Карина, удивляясь сама себе. Могла бы и сообразить, что даже если сорок лет назад Галине Викторовне было вряд ли больше тридцати, то сейчас должно быть около семидесяти, а семьдесят – это вообще не возраст в наше время.
Галина Демченко стояла перед ними с прямой спиной, вызывающе вздернув подбородок. Экстремально короткая стрижка белоснежной шапочкой облегала хорошей формы голову, из-за стекол очков в красивой оправе строго смотрели тщательно накрашенные глаза. Свободные широкие брюки, яркая шелковая блузка. Ну просто модель! «Постарела по европейскому типу, – с некоторой долей зависти подумала Карина. – Мелкие морщины на коже, но овал лица не обвалился. У нас женщины стареют почему-то по-другому: кожа долго остается приличной, но лицо обвисает, особенно подбородок и веки. Она и сейчас красотка, а какой была сорок лет назад – даже представить невозможно».
– Это ваша ассистентка? – спросила Галина, кивком головы указав на Карину.
– Моя подруга. Но и ассистентка тоже. Вернее, помощница.
Четко прорисованные брови женщины приподнялись