Папа напрокат. Айрин Лакс
меня осыпали похвалами с головы ног и возносили на пьедестал, как народного героя. Начинаю чувствовать себя неловко. Прошу Дашу прекратить поток словесных благодарностей. Но ее восторг не так-то просто остановить. Она фонтанирует радостью и считает меня едва ли не самым лучшим мужчиной на всем белом свете.
Я представляю ее лицо в этот момент, и на губах расползается абсолютно бессмысленная, но счастливая улыбка. Общение с Дашей мне в радость. Хлопоты, доставляемые ею в моей жизни, не кажутся тяжелыми. Я все равно одинок и иногда страдаю от обилия лишнего времени, которое нечем занять.
Постоянных отношений у меня нет. Я иногда снимаю девушек в клубах на одну ночь. К утру забываю, как их зовут, а иногда даже не помню, спрашивал имя или все произошло даже без узнавания этой детали. Всегда даю денег на такси с приличной надбавкой и записываю номер телефона на салфетку, которую сминаю в ту же секунду, как за девушкой захлопывается дверь моей квартиры.
Я не могу назвать себя Дон-Жуаном или закоренелым циником. Но после предательства Стеллы я просто не могу думать о большем, чем одноразовые связи. Этой стерве удалось вонзить клинок в самое сердце и провернуть его пару раз напоследок.
Но когда я общаюсь с Дашей, я забываю о собственных неурядицах, и погружаюсь с головой в спасение ее жизни и ребенка от гнева строгого отца.
Мы разрабатываем план. В нем много мелочей и нюансов. Я прошу Дашу притормозить и достаю ежедневник, подаренный мне коллективом фитнес-центра на день Босса. Он пылился без дела, но теперь я найду ему достойное применение. Я не очень хорошо запоминаю на слух, мне нужно визуализировать то, что мне говорят. Поэтому записать то, что мы обсуждали с Дашей, это самая отличная идея из всех, что приходили мне на ум за последние пару недель.
Следующим утром я первым делом навещаю Дашу и ее прелестную дочурку в роддоме. Персонал уже узнает меня и улыбается приветливо. Еще приветливее они начинают улыбаться после получения небольшого презента. Клиника хоть и хорошая, частная, заранее оплаченная, но лишнее внимание к Даше и ее крохе не будет лишним.
– Привет, Игорь!
– Привет, девчонки.
Я наклоняюсь над малышкой, лежащей на руках у Даши. Под небольшой шапочкой виднеются черные волосики. Глаза у малыши сейчас темно-серые. Возможно, потом они изменят свой цвет, и станут похожими на Дашины. Или кроха будет похожей на своего отца?
– Как выглядит ее отец?
Даша немного медлит перед тем, как загрузить страничку в социальной сети, показывая фотографию моего тезки.
С фотографии на меня смотрит парень, немногим старше самой Даши. Высокий, худощавый. У него светло-русые волосы и немного девчачье лицо. Смазливенькое. Подбородок женственный, как у дремучей алтайской девственницы. Особой силой и ростом он тоже похвастаться не может…
Одним словом, я посмотрел на фото вскользь, но нашел десятки недостатков и запомнил. Да, я запомнил этого удода.
– Дочурка пошла в него цветом глаз, – извиняющимся тоном говорит Даша. – Боюсь, как бы мой папа не стал чинить препятствия и придираться.
– Ерунда!