Ш2. М. А. Медведев
голову, голову мою, – родилось в сознании Алекса, – я перед жаркою печуркой завтра голод утолю? Всё просто. Всё как везде. А насчет письменной культуры, так сейчас она нелепа в любой части Северных Территорий, ибо бумагу не умеем делать. Да и варварам не под силу печатать книги машинным способом. В чём прав Гоблин, так это в том, что каша была отменнейшая!» Он усмехнулся. Цветок огня в брюхе печурки, казалось, засмеялся Алексу в ответ, танцуя и горя. Человек придвинулся к нему и, улыбаясь, задремал прямо на полу.
Глава 3
Единственный смысл существования Алекса принадлежал поселениям Северных Территорий. Отчётливо поминался заботливый, величественный человечий дом, могучая стая post sapiens. Только в ней можно было существовать! И это было главным. Высасывая до пустоты костный мозг суповых конечностей, живой, благодаря руке лекаря, слушая мудрую историю аксакала в обогретом укромном подвале, Алекс искренне улыбался глазами знакомым людям. «Оно спасает всех! Поселение – это „клюковка“, – объяснял себе Алекс, – „клюковка“, висящая над лязгающими зубами хаоса природы. И эту „клюковку“ нужно во что бы то ни было сохранить для потомков, которым, возможно, повезёт больше, чем нам». Так повторял он себе.
Однако год назад внезапное событие приоткрыло для него «иные клюквенные да брусничные поляны» человеческих измерений! Когда Алекс гулял по ним, у него обострилась любовь к жизни, а ещё зародились шероховатые сомнения в мироустройстве родного дома. Словно вспышка сверхвзрыва, дающего жизнь новой вселенной, то событие ослепило разум Алекса, потрясло его внезапно. «Слишком просто, но как же это великолепно!» – прошептал он, впервые кликая по случайно найденному прямоугольнику загадочного гаджета. На активированном устройстве вспыхнуло лого с названием «Внутренний Помощник». На улице картонными силуэтами крючились лесорубы, стуча топорами, но Алекс не верил глазам, продолжая кликать и кликать по незапароленному планшету. «Забавная вещица!» – продолжал повторять он и, спрятав гаджет за пазухой, дождавшись окончания смены, прокрался в знакомый до каждой выбоины кирпича, до кляксы мха на старом шифере крыши проштампованный воспоминаниями детства, юности, всех своих взрослых лет барачный дом.
Включая «Внутреннего Помощника», Алекс узрел других людей, льющих притчи о ярком, безопасном, освещённом, музыкальном, добром и, конечно же, вымышленном мире. Элегантные, никуда не спешащие, стильно одетые: менторы, педагоги, экскурсоводы, таланты, артисты, инженеры, учёные, ослепительные леди, милые говоруны (казалось, что они плыли в пространстве!) разговаривали с ним, интересовались им, усталым, угрюмым и забытым всеми Алексом. Среди объёмных декораций, жестикулируя, с улыбкой на лицах, мимо (явно зафотошопленного) родного Балтийского побережья эти люди-образы гуляли, беседуя с ним, выволакивая его сумрачную душу на свет. Алекс проживал с этими людьми что-то новое, ранее немыслимое, но как будто спящее в нём. «Этран ли Ниссан течёт, котомку