Облик сломанной любви. Николь Монаве
бы места даже для запоминания моего собственного имени. Однако несмотря на то, что его отец со стопроцентной вероятностью такое же отребье нашего общества, как и моя мать, мой мальчик растет действительно умным и красивым ребенком. Имя Лео выбрала ему я, из-за его рыжих волос и большого веса при рождении. Как моя мать выносила этого малыша здоровым, для меня загадка по сей день. В такие моменты действительно удивляешься вселенской несправедливости…
Сейчас я оплачиваю Лео жизнь в частном лицее-пансионате. Там он может расти в хороших условиях, заводить друзей, и просто жить как нормальный человек, а не смотреть на пьяные выходки нашей горе-матери, что все чаще стала появляться дома с фингалом под глазом. Я счастлива дать ему шанс на другую жизнь и не прожить то, через что прошла я. Раньше он часто просил, что бы я взяла его к себе, но когда он попал в школу, окружив себя друзьями, то эти просьбы испарились. Да и если смотреть правде в глаза, ну и как я могла взять к себе ребенка, если я даже не в состоянии позаботиться о себе?
Снова отойдем от сегодняшнего дня, и вернемся в мое лишенное всякого здравого смысла детства. Как я и сказала – мне нужно было искать деньги на еду. Именно поэтому я бралась за все подработки, где могли бы взять такого ребенка, как я. Выбирать особо не приходилось, так что я хваталась за любую возможность. Брать на работу подростка без образования и официальной медкнижки – никому не нужные риски. Спустя время таких скитаний (ведь я меняла место работы примерно каждые два-три месяца) у меня появилось одно нерушимое правило: никогда не работать в придорожных барах, какую бы почасовую ставку они не предлагали. Чертовы грязные дыры, куда ходят лишь старые извращенцы, пропахшие машинным маслом и потом дальнобойщики, и пьяницы, что хотели забыться в реках дешевого пива.
Это правило я зарубила себе на носу после работы в караоке-баре с пошлым названием «маргаритка», что был расположен вдоль главной трассы нашего города (буквально 100-200 метров от дороги). Работы было ужасно много по сравнению с тем, сколько была моя почасовая ставка, ведь поток движения на этой улице не останавливался даже в семь утра. Я выживала только за счет чаевых, что оставляли мне похотливые дядьки за сорок. Как я и сказала, такая работа не закончится ничем хорошим.
Это была среда. Выйдя передохнуть на задний двор сия заведения после тысячи услышанных дешевых подкатов и касаний, на которые я была обязана всегда отвечать улыбкой, я закурила сигарету (да, курить я начала будучи еще совсем ребенком), чтобы хоть как-то перебить аромат пролитой на мой передник текилы. Конечно, идея постоять одной ночью была провальной, но с чувством самосохранения у меня явно были проблемы.
Ха…пятясь назад от огромного мужика с залысиной на башке, я думала лишь о том, как посильнее закусить свою губу, чтобы не откинуться от боли, которую я могла бы испытать от его рук. Те же эмоции, что и от того пьяницы у нас дома, вновь настигли меня, словно все это время они так и ждали своего часа. Страх, ненависть,