Первые Романовы. Казимир Валишевский
контракт, заключенный с Гольштинской компанией, выгоды, – отдавали страну на эксплуатацию иностранцам и тем ставили препятствие ее свободному развитию. В принципе обращение к этим экзотическим пособникам имело свое оправдание: они единственные в то время были способны оценить или даже открыть источники, которые были недоступны туземцам или даже не подозревались ими. Но в самом управлении протежируемых таким образом предприятий господствовали ничем не оправдываемые порядки. Одна оружейная фабрика, существовавшая в Туле с шестнадцатого века, уполномочила в 1632 г. голландца Винниуса, ставшего позже компаньоном Марселиса, устроить там отливку пушек и ядер. Оба эти иностранца тотчас же выписали из-за границы огромное количество литейщиков. В 1630 г. другой иностранец, Фирмбранд, фабрикант бархата, был уполномочен набрать на западе годных для этого рабочих. В 1631 году дали субсидии англичанину Франку Гловеру на устройство фабрики бриллиантовых и золотых вещей, где участвовал, случайно, один только русский, Иван Мартынов.
Таким образом покровительством пользовались военные мастерские и мастерские по приготовлению предметов роскоши, а после смерти Филарета, соблюдавшего на этот счет некоторую предусмотрительность, широко и нерасчетливо открылись двери вторжению западничества, больше эксплуататорского, чем на самом деле продуктивного или полезного. Михаил окружает себя врачами, аптекарями, окулистами, алхимиками, фабрикантами музыкальных инструментов чуть не всех стран. Одному голландскому мастеру, Мельхарту, он заплатил 2 676 рублей за музыкальный инструмент, «заставляющий петь птиц». И хотя швед Кристлер принялся строить каменный мост через Москву реку, а его соотечественник Коэт заслужил одобрение устройством стеклянного завода, как и Фирмбранд, устроивший дубильню шкур, хотя даже русский Христофор Головьев занимался с некоторым успехом работами по гидравлике – все же официальное предпочтение отдавалось рабочим по металлу и искателям драгоценных минералов. Тщетно англичанин Картрайт делал изыскания в окрестностях Москвы; в 1642 году германские изыскатели также потерпели фиаско в окрестностях Твери, и хотя участие в этом принял русский, Борис Репин, но ничего не было сделано для того, чтобы эти экзотические предприятия имели значение.
Города оставались почти чужды развивавшемуся таким образом промышленному или торговому движению, и правительство, не пытаясь их приобщить к нему, совсем не заботилось о том, чтобы дать прочное существование неустановившимся элементам, составлявшим их население. Когда в Москве основалась довольно многочисленная иностранная колония и стала процветать, ее промышленная и коммерческая монополия подвергалась лишь самой слабой конкуренции со стороны свободных деревень (слобод), очень увеличившихся в числе, благодаря ничем не оправдываемым привилегиям, на земле монастырей.
Эти последние были вторым убежищем, которым отдавали даже предпочтение ушедшие из податных обществ; часто