Царство женщин. Казимир Валишевский
в доме на Васильевском острове, куда был приглашен двор приветствовать государя в занятых им апартаментах. Появившись на этом собрании, Петр II с решительным видом выступил вперед и сказал громким голосом: «Сегодня я хочу уничтожить фельдмаршала!» Общее смятение! Обыкновенно под этим именем подразумевали Меншикова. Но маленький император сейчас же дал понять милой улыбкой, осветившей его лицо, что смущение было напрасно. Важно он вынул из кармана и протянул своему будущему тестю грамоту, возводившую его в сан генералиссимуса. Меншиков напрасно добивался этой почести от Екатерины.
22-го мая, после погребения императрицы, состоявшегося 16-го, члены Верховного Совета отправились к новому главнокомандующему с выражением своего одобрения по поводу желания, высказанного покойной в своем завещании относительно женитьбы Петра II на Марии Меншиковой. Через два дня помолвка была отпразднована с большим блеском; жених отличался приветливостью, отвечая поцелуями на целование руки и раздавая лично кубки с венгерским вином. Невеста одновременно получила титул императорского высочества, двор и содержание в тридцать четыре тысячи. Ее тетка Варвара Арсеньева, старая интриганка, злой гений семьи, назначенная гофмейстериной двора будущей императрицы также заставляла статс-дам целовать себе руку.[71]
Добравшись до вершины власти, Меншиков обнаружил большую ловкость. Сознавая необходимость в опоре для упрочения здания своих поразительных удач, он сумел найти ее среди той же знати, считавшей его позором и посрамлением в своей среде. Восшествие на престол Петра II, отчасти результат его стараний, уже примиряло его с Голицыными. Князя Алексея Григорьевича Долгорукого он назначил гофмейстером двора цесаревны Натальи Алексеевны и, кроме того, сделал его помощником воспитателя при Остермане. Сын князя, Иван, замешанный в деле Девьера и выключенный из гвардии, получил свой прежний чин, и Меншиков сделал его товарищем юного государя. Михаил Владимирович Долгорукий получил кресло в Сенате и брат его, Василий, настолько был этим тронут, что в письме к Меншикову называл его своим милостивым государем и отцом.[72]
Во враждебном лагере оставалась только семья герцогов Голштинских, побежденных, но не смирившихся. После 19-го мая, со смертью жениха Елизаветы, умершего от оспы, их значение упало. Под предлогом опасения заразы, Меншиков заставил герцога с супругой выдержать карантин, при этом так щедро расточая уколы всякого рода, что в конце июля герцогская чета решила покинуть Россию. Временщик только этого и добивавшийся, выказал большую уступчивость, на свой лад, в деле улаживания политических и денежных претензий, предъявленных при отъезде дочерью Петра Великого и ее супругом. Впредь до разрешения вопроса относительно Шлезвига, согласно договору, заключенному по этому поводу между Швецией и императором, государство обязывалось выплачивать Голштинской герцогской
Михневич. Две невесты Петра II. Исторические очерки и рассказы.
За высокую вашу, моего государя и отца милость… премного благодарствую, и не могу чем заслужить до смерти моей того, только могу просить всемогущего Бога да воздаст вам, моему отцу, всевышний за ваше великодушие со всею вашею высокою фамилией. Дела Меншикова в Архиве Министерства иностранных дел. (Соловьев.)