Пусть духи спят. Андрей Хорошавин
они излетали, исплавали, изъездили, исходили, казалось, всю Камчатку вдоль и поперёк. Где они только не побывали и чего они только не видели. Долина Гейзеров, Командоры, Тигиль, Эссе, побережье Охотского и Берингова морей, Ключевская сопка, мыс Лопатка. Бубны шаманок, танцы коряков, алеутов, ительменов. Собачьи и оленьи упряжки, стада сивучей, чёрные спины касаток, быстрые, полные рыбой камчатские реки, белый-белый Камчатский снег и вулканы. А вечерами у костра, дядя Игорь (так звали папиного приятеля) рассказывал интересные истории о коряках, о шаманках и духах.
Максиму больше всего понравился Пеликен. Этот никогда не унывающий, хитроватый, но добрый пузатый человечек – божок, приносящий всем удачу и счастье. А легенда о золотом Пеликене, о пещере полной золотых самородков, о священном стойбище, в котором живут духи и призраки, хранящие это золото только для коряков, просто заворожила его.
И не удивительно, что Максим влюбился в этот чудесный, полный тайн и загадок край. Он поклялся вернуться туда, чего бы ему это ни стоило и, к удивлению родителей, исполнил свою клятву.
И вот он здесь, в Петропавловске-Камчатском, не спеша надевает китайские голубые джинсы, китайскую красную футболку, китайские чёрные носки, китайские белые кеды, китайскую джинсовую куртку то же голубого цвета и китайскую красную бейсболку с надписью золотыми латинскими буквами PANASLONIK. Рюкзак (нужно сдать книги в библиотеку) на плечо, музыку в уши.
Высокий – метр восемьдесят пять росту. Гибкое жилистое тело. Скуластое лицо. Быстрые, всё замечающие чуть раскосые голубые глаза. Вечно не прибранная светло-русая шевелюра. Оттопыренные уши, широкая наивная улыбка и прямой, немного великоватый для римского, нос, который Максим любил совать во всё, что бы ни происходило вокруг.
Солнечный свет уже до половины залил двухместную комнату и бросал золотые лучи на не прибранную до сих пор постель. Максим, глядя на измятые простыни, наморщил нос, бросил короткий взгляд на часы. 08.30.
– Не судьба.
На вахте, разгоняя гулкое эхо по пустым этажам, вовсю орал телевизор. Диктор сообщал, что на Камчатку с деловым визитом приезжает известный американский предприниматель, владелец крупной компании. В планы американца входит создание совместного предприятия и ещё чего-то, чего Максим уже не слушал.
Глуховатая и подслеповатая вахтёрша тётя Маша (на самом деле её звали Максимилиана Игнатьевна, но она соглашалась, для простоты восприятия, на тётю Машу) в новеньком тёмно-синем халате и белой косынке, трико с лампасами и тапочках на босу ногу протирала влажной тряпкой полы в холле. Изображая хоккеиста, она глиссировала между кадками с фикусами, напевая: «Трус не играет в хоккей». Уловив движение, она прекратила работу и глянула на Максима поверх очков, сдувая при этом прядь волос, выбившуюся из-под косынки.
– А-а, Протасов? – Её голос был звонким, до неприятности резким и дребезжащим, как в мультике про