Маленький друг. Донна Тартт
блондинистое существо неопределенного пола в замызганной футболке, которая ему даже пупок не прикрывала, а с другой стороны к бедру у нее был примотан младенец в подгузниках. Они стояли в отдалении и, словно дикие зверьки, боясь подойти поближе, таращились на них невыразительными глазками, которые на их загорелых лицах казались до странного блестящими и серебристыми.
– Эй, привет-привет, – Эллисон встала, медленно спустилась по ступеням, осторожно пошла к ним.
Эллисон хоть и была застенчивой, но детей любила – и черных, и белых, и чем меньше ребенок, тем лучше. Она часто заговаривала с грязными оборванцами, которые жили в прибрежных хибарах и забредали сюда с реки, хотя Ида строго-настрого ей это запрещала. “Вшей или лишаев подхватишь, сразу они тебе миленькими быть перестанут”, – говорила она.
Дети с опаской глядели на Эллисон, но убегать не убегали. Эллисон погладила младенца по голове.
– Как его зовут? – спросила она.
Лашарон Одум молчала. Она глядела не на Эллисон, а на Гарриет. Она была еще маленькая, но личико у нее уже было какое-то старческое, осунувшееся, а взгляд – пронзительный, первобытный, серо-ледяной, как у волчонка.
– Я тебя в библиотеке видала, – сказала она.
Гарриет смотрела ей в глаза с каменным лицом и молчала. Дети и младенцы ее не интересовали, и с Идой она была полностью согласна – незваным гостям у них во дворе делать нечего.
– Меня зовут Эллисон, – сказала Эллисон. – А тебя как? Лашарон переступила с ноги на ногу.
– Это твои братья? А их как зовут? А? – она присела на корточки и заглянула в лицо ребенку помладше, который держал за обложку библиотечную книгу, так что страницы волочились по земле. – Ну что, скажешь, как тебя зовут?
– Давай, Рэнди, – сказала девчонка, ткнув брата.
– Рэнди? Тебя зовут Рэнди?
– Скажи, Рэнди, – она потормошила младенца, – и ты скажи: “Эттам Рэнди, а я – Расти”, – сказала она, говоря за младенца противным фальцетом.
– Рэнди и Расти?
“Уж скорее – Тридцать три несчастья”, – подумала Гарриет.
Она с плохо скрываемым нетерпением постукивала ногой по полу, пока Эллисон терпеливо вытягивала из Лашарон, сколько им всем лет, и говорила, какая она молодец, что приглядывает за братьями.
– Покажешь мне свою книжку? – упрашивала Эллисон маленького Рэнди. – А?
Она потянулась к книжке, но тот наигранно отвернулся и раздражающе захихикал.
– Эт не его, – сказала Лашарон. Говорила она отрывисто, отчетливо гнусавя, однако же голосок у нее был звонкий, приятный. – Эт моя.
– Про что она?
– Про бычка Фердинанда.
– Я помню Фердинанда! Это ведь он вместо того, чтоб драться, нюхал цветы, верно?
– Леди, вы красотка, – вдруг вырвалось у доселе молчавшего Рэнди. Он возбужденно замахал руками, так что книга опять заскребла по земле.
– Разве так можно обращаться с библиотечными книжками? – спросила Эллисон.
Рэнди