Маленький друг. Донна Тартт
с лимонным ароматом и еще какой-то фиолетовой солью для ванны, которой Либби пользовалась всегда, сколько Гарриет себя помнила. Корень ветивера был в чести у всех старых дам – они зашивали его в сашетки, перекладывали ими одежду от моли, но хотя его чудноватый чуть плесневелый аромат Гарриет был знаком с детства, все равно держалась в нем какая-то нотка тайны, что-то печальное и чужестранное, похожее на трухлявую древесину или дым осенних костров – старый, темный запах гардеробных в поместьях плантаторов, запах “Напасти”, запах далекого прошлого.
– И последнее! – сказала Либби. – “Перемещение, переход в другое место”. Пятая “о”, оканчивается на “-ция”.
Туп-туп-туп, отсчитала она квадратики карандашом.
– Депортация?
– Да. Ах, нет… погоди. “О” не в том месте.
Они наморщили лбы.
– Ага! – воскликнула Либби. – “Дислокация!”
Синим карандашом она аккуратно вписала слово в квадратики.
– Готово, – довольно сказала она, снимая очки. – Спасибо, Гарриет.
– Пожалуйста, – сухо отозвалась Гарриет, слегка досадуя на то, что это Либби, а не она отгадала последнее слово.
– Не знаю, и чего уж я столько сил трачу на эти глупые кроссворды, но, по-моему, для мозга это хорошее упражнение. Правда, обычно я от силы две трети угадываю.
– Либби…
– Мне кажется, я знаю, что у тебя на уме. Пойдем-ка, проверим, готов ли у Одеан пирог.
– Либби, почему мне никто ничего не рассказывает про то, как умер Робин?
Либби отложила газету.
– Что-нибудь странное случалось перед тем, как он умер?
– Странное, милая? Что значит – странное?
– Ну, что угодно. – Гарриет никак не могла подобрать верное слово. – Хоть какая-нибудь зацепка.
– Не знаю я ни про какие зацепки, – сказала Либби, помолчав – на удивление спокойно, – но раз уж мы заговорили о странностях, то самая странная вещь в моей жизни приключилась со мной как раз за три дня до смерти Робина. Знаешь историю о том, как я у себя в спальне нашла мужскую шляпу?
– А-а… – разочарованно протянула Гарриет.
Историю про шляпу у Либби на кровати Гарриет знала наизусть.
– Все думали, что я с ума сошла. Черная мужская шляпа! Восьмого размера! Стетсоновская! И как новенькая, без пятен от пота внутри на подкладке. Раз – и она висит у меня на спинке кровати – прямо посреди бела дня!
– Ну, то есть ты не видела, кто ее туда повесил.
Гарриет заскучала. Историю про шляпу она слышала раз сто. Одной Либби казалось, что тут есть какая-то великая тайна.
– Моя дорогая, это было в среду, в два часа дня.
– Да просто кто-то вошел и положил ее туда.
– Никто не входил, никто и не мог войти. Мы бы точно услышали. Мы с Одеан все время были дома: папочка умер,