Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы. Диана Гэблдон
Джейми находился в одиночестве. Похоже, пока он не понесет кару за совершенный побег, вернуться в общую камеру, к другим шотландцам, ему не доведется.
Тяжко вздохнув, пойманный беглец прислонился к стене и скривился от того, что его позвоночник будто бы скребет грубый камень: от былой мощи не осталось ни следа, лишь кожа да кости.
Конечно, порка его пугала, но в то же время он предпочел бы ее возвращению цепей и кандалов: телесное наказание унизительно, но быстро преходяще, а оковы – постоянное мучение. Ему становилось не по себе лишь от воспоминания, как звенит молот кузнеца, скрепляющий кандалы на его руках.
Фрэзер нащупал висевшие на шее четки, подаренные сестрой в день, когда он покидал Лаллиброх: англичанам показалось, что бусы из бука не имеют ценности, и оттого не отобрали их.
– Радуйся, Мария, благодати полная! – пробормотал он. – Благословенна Ты между женами.
Разумеется, надежды никакой не оставалось. Белокурый подлец-майор – черт бы забрал его душу! – отлично понимал, как ужасны оковы.
– Благословен плод чрева Твоего Иисус. Святая Мария, Матерь Божия, молись о нас, грешных…
Мальчишка-англичанин заключил с ним договор, и он сдержал слово. Только вот майор так не думал.
Однако он сделал все, как они договаривались, и обещаний не нарушил. Сказанное несчастным странником он пересказал в точности. Кое о чем он, разумеется, смолчал, например, что знал этого человека, или о том, какие сделал умозаключения на основании услышанного, ну так ведь об этом они не договаривались.
Он сразу признал Дункана Керра, несмотря на то что годы и смертельный недуг весьма на нем сказались. Прежде, до Каллодена, Дункан служил Колуму Маккензи, дяде Джейми, а после добрался до Франции, где кое-как выживал.
– Спокойно лежи, родич, – тихо сказал по-гэльски Джейми умирающему, встав на колени у его постели.
На измученном и утомленном недугом лице немолодого Дункана выделялись лишь лихорадочно горевшие глаза.
Сперва Фрэзеру показалось, что больной бредит и его не узнает, однако Керр вдруг схватил его пальцы с силой, неожиданной для такого изможденного человека, и хрипло пробормотал по-гэльски:
– Родич!
За их беседой следил и хозяин постоялого двора, но из-за плеча майора, от дверей. Джейми склонился к уху больного и прошептал:
– Все твои слова перескажут англичанину. Осторожнее.
Хозяин прищурился, но, впрочем, Джейми не сомневался, что тот ничего не мог расслышать. Вскоре майор Грей приказал трактирщику выйти из комнаты и таким образом убрал лишние уши.
Неизвестно, что стало причиной, слова Джейми или болезнь, только Дункан постоянно бормотал что-то сбивчивое и бессвязное. Воспоминания сменяли описания нынешних событий. Больной то и дело называл Фрэзера «Дугал» (так звали другого его дядю, брата Колума). Иногда начинал декламировать стихи, иногда разражался непонятной речью, сущим бредом. Однако в этих странных и, казалось бы, неосознанных словах имелась толика смысла. И, похоже,