Химера. Дмитрий Соколов
уже сгорала за него от стыда. Переглянувшись с мамой и заручившись её кивком, я повела гостя за собой подальше от эпицентра музыкальной катастрофы.
Глава 3. Терять себя по кусочкам
Когда за нами закрылась дверь моей комнаты, Чернов с облегчением выдохнул, а мне захотелось прочистить голос:
– Итак, – я указала ему рукой на диван, застеленный махровым розовым пледом, а сама села напротив на крутящийся стул, предварительно сняв оттуда и посадив к себе на колени большого игрушечного зайца, – предлагаю теперь пообщаться начистоту. Без масок.
– Что ты имеешь в виду? – закинув ногу на ногу, бенефактор с любопытством осмотрел детскую, из которой я так резко и бесповоротно выросла – все эти цветастые статуэточки, фенечки, пёстрые тетрадочки и плюшевых зверят. Положил руку на спинку дивана и подметил. – Удивительная атмосфера тут у тебя. Будто бы время в этих стенах давно остановилось…
Посмотрите-ка, быстро же он оклемался – и сразу взялся давить на больное. Да, я, конечно, и сама это чувствую, оттого-то мне здесь так плохо. Словно я уехала из своей любимой, уютненькой комнатки, из тёплого безопасного гнёздышка, а вернулась в холодную спальню совсем другой, едва знакомой мне маленькой девочки… Но нет, Чернов, так просто ты мне зубы не заговоришь!
– Покажите своё настоящее лицо! – прижав зайца к груди, как щит, выпалила я строго.
– Оно настоящее, – он повёл плечом, притворившись, что не понимает.
– Не врите! Ваше настоящее лицо я видела на новогоднем балу! Не стесняйтесь! Будьте как дома!..
– Спасибо, конечно, за гостеприимство, но тогда это был не настоящий я. Ошибка трансформации, не более.
– С чего вдруг ошибка?
– Я потерял одну из разрешающих печатей.
– Потеряли? – переспросила я растеряно. Из моего голоса мигом ушла вся спесь. Кажется, даже широкие уши зайчика упали, повиснув по бокам от вытянутой мордочки. – Или… может, её у вас украли?
Сейчас самое главное – выяснить, подозревает ли он меня в этом или нет. Потому что если подозревает – дела мои плохи…
– Маловероятно, иначе это бы уже где-то всплыло, – ответил он, не почуяв подвоха, но я всё равно нервно сглотнула. – Как бы то ни было, запрещающая каллиграфия не позволила мне осуществить трансформацию. Я разрушил свою физическую оболочку, а собраться заново в высшей форме уже не смог. Моя аура хаотично мутировала и вышла из-под контроля. Я попробовал себя добить, чтобы «перезагрузиться», но в итоге получилось только хуже – я испугал тебя до беспамятства, а себе так и не помог.
Ну наконец-то! Наконец ему хватило отваги сознаться, что он не человек. Осталось только разобраться, кто же он тогда.
– В ту ночь Пётр оперировал меня пять с половиной часов. И все эти пять часов матерился. Ему никогда не приходилось никого оперировать так долго, астральная хирургия занимает обычно от пары секунд до получаса. Чтобы работать дольше, нужно затратить много психических сил, не у каждого они есть…
– Что с Петей,