Завтра – это когда?. Татьяна Апсит
а то мне в воскресенье лететь.
На том и порешили.
С утра мы с сестрой отправились на рынок, она набила полные сумки, Славик на «фольксвагене» отвез нас домой, и я встала к плите. Оля хотела помочь мне чистить картошку, но я запротестовала:
– Нет, хочу прикинуть, сколько времени на это уходит, я раньше для такой гвардии не готовила. Сядь лучше, поговорим. Слушай, как ты решилась этим делом заняться? Я бы побоялась.
– Жалею теперь, что раньше не начала. Хотела, да отец на стену полез: и думать не смей, зачем мы тебя учили – все в таком духе. Ты же его помнишь: слова поперек не скажи, тридцать лет на своем заводе командовал, так и разговаривать по-людски разучился – одни распоряжения да разносы.
Что-что, а это я помнила.
Ольга горько усмехнулась:
– Я и человеком-то себя почувствовала только после его смерти, стыдно сказать, но это так. Он ведь дохнуть самостоятельно не давал. А уж как его раздражал Мишка! Да и дети иногда. Мы здесь все на цыпочках ходили.
– А отделиться?
– Шутишь! Он ни за что не хотел эти сто квадратов делить: «Так государство оценило мою работу, попробуйте сами того же добиться!». А кто нам сегодня что-нибудь даст! Те времена давно прошли. Можно было купить, так ведь он копейки не хотел дать, требовал, чтобы мы на свои покупали, а с каких щей? Зарплаты у нас с Мишкой были копеечные, и то считай все на еду отдавали, как он требовал.
– Вы платили за еду? У него же была такая зарплата…
– А то!
– Но мама как же?
– Когда она ему хоть слово поперек сказала?
На самом деле я такого не помнила.
– Единственный был шанс отделиться – уехать. Нет, всегда нет! Уж как я его просила, чтоб позволил в Москву к тете Любе вместо тебя – ни в какую. Тебе повезло, ты даже не представляешь, как тебе повезло: в столице, на всем готовом, ни забот, ничего.
Насчет ничего она угадала верно.
– С тетей Любой тоже было трудно.
– Потому что ты такая тюха, у меня бы она не распустилась.
– А зачем тебе было нужно его разрешение? Со мной бы поговорила.
– С тобой и так все было ясно. Мне Славку с Димкой надо было оставить хоть на полгода, пока мы на новом месте устроимся.
– А с Мишаниными родителями?
Сестра вздохнула:
– Там отец пил. Он и сейчас пьет. Уже семьдесят, а все никак не угомонится. Мы мало общаемся, Мишка только. У него это больное место.
– Слушай, а где ты деньги взяла, чтобы начать? Я же видела, когда на похороны приезжала, – лишних у вас не было.
Ольга засмеялась:
– Не было, конечно. Кредит взяла под квартиру.
Я оторвалась от картошки:
– Ты что? Это же так опасно!
– А почему, как ты думаешь, я полгода не спала? Пока не расплатилась. Но больше взять было негде. Посоветовалась с Мишаней и решила рискнуть.
– А мама?
– Это сразу после похорон было, она тогда еще из ступора не вышла, подписала, не вникая. Я и сама иногда думаю: как проскочила? Не иначе, бог помог. Ты не представляешь, какие проценты содрали. Я крутилась, как угорь,