100 волшебных сказок. Коллектив авторов
сожалел о своем раздражении против жены, согласился на условие, и она сказала:
– Мне бы очень хотелось назначить им обоим испытание в ловкости; другая заставила бы их, может быть, ездить верхом, фехтовать и метать копья, но это вещи, которые может делать всякий. Нет, я хочу дать им нечто такое, для чего нужна проницательность. Пусть каждый из них приготовит кафтан и шаровары, и тогда мы посмотрим, кто сделает самые прекрасные.
Султан засмеялся и сказал:
– Э, я думал, что ты выдумала нечто умное! Мой сын должен состязаться с твоим помешанным портным в том, кто сделает лучший кафтан? Нет, это вздор!
Но султанша сослалась на то, что он заранее согласился на это условие, и султан, который был человеком верным своему слову, уступил наконец, хотя поклялся, что если даже помешанный портной сделает свой кафтан вдвое прекраснее, он все-таки не сможет признать его своим сыном.
Султан сам пошел к своему сыну и попросил его покориться прихотям матери, которая уж непременно желает видеть кафтан его работы. У доброго Лабакана от радости екнуло сердце. Если недостает только этого, подумал он про себя, то у меня султанша скоро обрадуется.
Отвели две комнаты, одну для принца, другую для портного; там они должны были доказать свое искусство. Каждому дали только достаточный кусок шелковой материи, ножницы, иглу и нитки.
Для султана было очень любопытно, что-то за кафтан сделает его сын; но и у султанши сердце билось беспокойно: удастся ли ее хитрость или нет? Обоим для их дела назначили два дня; на третий день султан велел позвать свою супругу, и когда она явилась, он послал в те две комнаты, чтобы принести оба кафтана и привести их мастеров. Лабакан вошел торжествуя и разложил перед изумленными взорами султана свой кафтан.
– Смотри сюда, отец, – сказал он, – смотри сюда, почтенная матушка, не мастерское ли произведение этот кафтан! Я готов спорить с самым искусным придворным портным, сделает ли он такой!
Султанша улыбнулась и обратилась к Омару:
– А что ты сделал, сын мой?
Он с негодованием бросил на пол шелковую материю и ножницы.
– Меня научили укрощать коня и владеть саблей, и мое копье попадает в цель на шестьдесят шагов, но искусство иглы мне неведомо! Оно было бы даже недостойно воспитанника Эльфи-бея, властелина Каира!
– О, ты истинный сын моего государя! – воскликнула султанша. – Ах! Если бы я могла обнять тебя, назвать тебя сыном! Простите, мой супруг и повелитель, – сказала она затем, обращаясь к султану, – что я употребила против вас эту хитрость. Вы и теперь еще не понимаете, кто принц и кто портной? Правда, кафтан, который сделал ваш сын, великолепен, и мне очень хотелось бы спросить его, у какого мастера он учился!
Султан сидел в глубоком раздумье, недоверчиво смотря то на свою жену, то на Лабакана, который, так глупо выдав себя, тщетно старался преодолеть краску своего смущения.
– И этого доказательства недостаточно, – сказал султан. – Но, благодарение Аллаху, я знаю средство открыть