Сочинения. Гораций

      Лидия, о, скажи мне,

      Ради всех богов, для чего ты Сибариса губишь

      Страстью своей? Зачем он

      Стал чуждаться игр, не терпя пыли арены знойной,

      И не гарцует больше

      Он среди других молодцов, галльских коней смиряя

      Прочной уздой зубчатой?

      Иль зачем он стал желтых вод Тибра бояться, – точно

      Яда змеи, елея

      Избегать, и рук, к синякам прежде привычных, ныне

      Не упражняет боем

      Тот, кто ловко диск и копье раньше метал за знаки?

      Что ж? Он быть спрятан хочет,

      Как Фетиды сын, говорят, скрыт был под женским платьем,

      Чтобы не пасть, с ликийцев

      Ратями сойдясь, средь борьбы у обреченной Трои?

      Смотри: глубоким снегом засыпанный,

      Соракт белеет, и отягченные

      Леса с трудом стоят, а реки

      Скованы прочно морозом лютым.

      Чтоб нам не зябнуть, нового топлива

      В очаг подбрось и полною чашею

      Черпни из амфоры сабинской

      О Талиарх, нам вина постарше!

      Богам оставь на волю все прочее:

      Лишь захотят – и ветер бушующий

      В морях спадет, и не качнутся

      Ни кипарисы, ни старый ясень.

      О том, что ждет нас, брось размышления,

      Прими, как прибыль, день нам дарованный

      Судьбой и не чуждайся, друг мой,

      Ни хороводов, ни ласк любовных.

      Пока далеко старость угрюмая,

      И ты цветешь. Пусть ныне влекут тебя

      И состязанья, и в урочный

      Вечера час нежный лепет страсти;

      И пусть порою слышится девичий

      Предатель-смех, где милая спряталась,

      И будет у тебя запястье

      Или колечко любви залогом.

      Вещий внук Атланта, Меркурий! Мудро

      Ты смягчил людей первобытных нравы

      Тем, что дал им речь и благой обычай

      Ввел состязаний.

      Вестник всех богов, я тебя прославлю

      Песней. Ты творец криворогой лиры,

      Мастер в шутку все своровать и спрятать,

      Что бы ни вздумал.

      Ты малюткой раз Аполлона стадо

      Ловко скрыл, угнав. «Не отдашь коль…» – грозно

      Тот стращал, – и вдруг рассмеялся: видит —

      Нет и колчана.

      Ты Приама вел незаметно ночью:

      Выкуп ценный нес он за тело сына,

      В вражий стан идя меж огней дозорных

      Мимо Атридов.

      В край блаженный ты беспорочных души

      Вводишь; ты жезлом золотым смиряешь

      Сонм бесплотный – мил и богам небесным,

      Мил и подземным.

      Не расспрашивай ты, ведать грешно, мне и тебе какой,

      Левконоя, пошлют боги конец, и вавилонские

      Числа ты не пытай. Лучше терпеть, что бы ни ждало нас, —

      Дал Юпитер в удел много ль нам зим или последнюю,

      Что в скалистых брегах ныне томит море Тирренское

      Бурей.