Хранители Мультиверсума. Книга пятая: Те, кто жив. Павел Сергеевич Иевлев
а главное – оставляет открытую концовку. Придет Герой и победит супостата, спасая себя, свою девушку, ну и заодно всё Человечество. Но в глубине души я в супостата не верю. Лишняя в этой картине «внешняя сила». Нас не надо подталкивать к самоуничтожению, сами распрекрасно справимся. Поэтому самой логичной мне кажется версия встроенной в любое человечество конечности цивилизационного цикла. Такой общественный «ген смерти», своеобразный «лимит Хейфлика»9 социумов. В конце концов, если все мы умираем как личности, то почему должны выжить как вид? Я социальный пессимист, хотя Борух и считает меня романтиком.
– Всегда бы так… – удовлетворенно сказал Борух, когда мы добрались до конечной точки – ровной круглой полянки, где среди карманной местной версии Стоунхенджа торчал из земли черный цилиндр репера. – Отличная прогулка.
– Сплюнь, – посоветовала Ольга, и он послушно выдал «тьфу-тьфу-тьфу, шоб не сглазить».
– Дальше два серых, – сверился я с маршрутом.
Борух надел шлем-сферу и взял наизготовку пулемёт.
– Держитесь за мной, на всякий случай, – сказал он. – Буду вам за щит.
Впрочем, в неприятных руинах, где мы оказались после резонанса, оказалось спокойно и безлюдно. Обломки выветренных кирпичных стен и проросшие сквозь них молодые деревья закрывали обзор, так что я не смог насладиться пейзажем. Судя по тому, что один из тонких стволов выворотил из земли потемневший человеческий череп, вряд ли окружающий вид меня бы порадовал.
– Стоим на месте, от греха, – скомандовал майор. – Мало ли какое тут эхо войны обнаружится.
– Небольшой фончик имеется, – сообщил, посмотрев на карманный цифровой радиометр, Андрей, – но некритично. Свинцовые трусы можно не надевать.
Неподалеку кто-то истошно и тоскливо глубоким низким голосом завыл, как будто оплакивая здешний невезучий мир. Все вздрогнули и напряглись.
– Надеюсь, он не настолько большой, насколько громкий, – тихо сказала Ольга. – Сколько там до гашения?
– А вот, уже, – ответил я. – Поехали!
Следующий репер оказался неожиданно благоустроенным. Ну, а как ещё скажешь про место, где вокруг чёрного цилиндра стоят кружком удобные диванчики, горят уютные торшеры, на низких полированных столиках – стаканы и бутылки с водой, а также яркие упаковки печенья? Квадратное помещение не имело окон, но всё равно почему-то казалось, что оно глубоко под землёй. На стене огромный плакат, где на десятке языков, из которых я опознал только русский, повторялась, видимо, одна и та же надпись:
Уважаемо приходимец из другой место! Отдыхать тут! Есть еда, пить жидко! Время ждания – дюжина минутов! Не пытаться на ружу, большая пожалуйста! Просить понимать нас! Хорошего в пути!
Ниже, для тех, кто не нашёл понятной надписи, была серия крупных пиктограмм – перечёркнутая дверь со стилизованной фигуркой выходящего человечка, часы – песочные и со стрелками – и двенадцать чёрточек рядом, бутылки со стаканами и вскрытая упаковка еды.
– Жри
Лимит Хейфлика (англ. Hayflick limit) – граница количества делений соматических клеток. Для большинства человеческих клеток лимит Хейфлика составляет 52 деления. А потом все умирают. Да, вы тоже.