Семко. Юзеф Игнаций Крашевский
его никто не втянет. Ему мил покой. Сидит как лис в яме.
– И Семко, по-видимому, великополяне не сразу уговорили, – говорил Бобрек, – но ему, наверное, обещают корону. Делаются приготовления – но без денег ничего нет.
Не обращая внимание на присутствие Бобрка, Цёлльнер живо вставил:
– В наши интересы входит, чтобы там были беспорядки… пусть бьются, это их ослабляет… пусть ссорятся и к нам обращаются за помощью – тем лучше. За это слава Господу Богу.
– О! В Великой Польше страшный огонь, – начал Бобрек. – Я своими глазами видел наполовину сожжённый край, население разбежалось в леса – одна половина в смертельном вражде с другой.
Цёлльнер, только одним ухом слушая этот рассказ, живо прервал:
– Если бы даже великополяне согласными голосами выбрали Семко королём, это немного значит, потому что краковские паны наперекор им другого себе найдут и на трон приведут.
– Если не хотели Люксембурга с Марией, – прервал госпитальер, – должны будут взять Ядвигу с австрийцем Вильгельмом.
– Кто знает, с кем! – буркнул другой. – Определённо, что бескоролевье продолжится, а для нас это к добру. Если бы даже королевство Луи распалось на половинки, Великопольша оторвалась, для нас в будущем выгода от этого очевидна.
Все гордо улыбались, уверенные в своём, Цёлльнер думал.
– Поскольку тебе срочно нужно возвращаться, – сказал он Бобрку, ещё стоявшему на пороге, – а прибыл ты с устным посольством, отнеси им словесный ответ, что Орден не откажет в ссуде доброму соседу, но он должен требовать залога и получить его, потому что это его право и устав, от которых он отступить не хочет.
Бобрек, быстро глядя в глаза говорившему, дал знак, что хорошо его понимает. Цёлльнер подошёл с клирику ближе, шепнул ему что-то на ухо, и отправил, хоть любопытный полубрат охотно бы отстался дольше среди общества сановников.
Совет сразу спешно начал расходиться.
Бобрек, лошадь которого была в замке, немедля сел на него и двинулся обратно по дороге в Торунь. Он был очень рад, потому что получилось легче, чем думал, а надеялся, что это путешествие хорошо ему оплатят. Спеша из Плоцка в Мальборк, у него не было времени задержаться в Торуни и заехать домой к матери; в этот раз думал свернуть к ней, не из любви, как мы убедимся, но чтобы не дать ей забыть о себе.
Мать Бобрка была полькой, смолоду опрометчиво вышедшая замуж за немца, жизнь с которым стала для неё пыткой. Старый оружейник Бибер служил Ордену, считался полубратом, постоянно работал в замке с доспехами, – поэтому когда его сын подрос, монахи взяли его на воспитание, чему мать тщетно противилась. Привязывали её к Торуни дом и сады, которые там имела, иначе сбежала бы с ним.
Несчастная с мужем Агата, по легкомыслию выйдя за него замуж в молодости, сначала возненавидела его, а потом всех немцев и Орден, который из её сына сделал чудовище, полусвященником, полусветским, слугой всех своих беззаконий. Крестоносцы заранее узнали в нём одного из тех, которого могли сделать