Воин Доброй Удачи. Р. Скотт Бэккер
как они принялись спрыгивать вниз… крошечные человеческие фигурки летели с кручи, исчезая в зарослях внизу. Падение каждого Друз ощущал нутром.
И вот появились из сумрака их преследователи, захлестнув своей массой тех немногих, что решили сразиться напоследок.
Шранки. Беснующаяся лавина.
Белые лица, искаженные криками. Какофония людских и нечеловеческих воплей наполнила все вокруг. Люди рубили массу белолицых, спотыкались и падали. Один скальпер со всклокоченными волосами, очевидно туньерец, размахивал двумя огромными топорами, забравшись на торчащий, как выставленный палец, каменный столб. Он порубил первую волну нападающих и даже успел проредить вторую, но тут в его ничем не защищенные ноги вонзилось несколько черных дротиков. Он пошатнулся и, оступившись с камня, покатился вниз.
У чародея от жалости перехватило дыхание. Вот так погибали скальперы. Бесславно. Выброшенные на обочину цивилизации. Жуткая смерть, не просто насильственная. Никому не ведомая. Никем не оплаканная.
Укрывшимся в дубовой роще, похоже, удастся спастись. Дюжина скальперов теперь висела, цепляясь за корни, осмелившись на почти отвесный спуск. Большая часть стояла на краю, сбрасывая вниз свое добро. Потом один из них просто сделал шаг с уступа… и двинулся дальше по воздуху, пошатываясь и раз чуть не упав. Схоласт школы «Мисунсай», догадался Акхеймион. Пафарас. Тут слишком высоко, чтобы использовать землю, и глупец пытался сыграть на отзвуке уступа, который выдавался на добрую половину высоты скалы. Даже с такого расстояния был ясно виден его Знак.
Ущербы… Друз видел тех самых людей, которые пытались разделаться с ними, – смотрел, как они умирают.
На склоне откоса шранки с алчным торжеством пожирали тела павших. Другие кинулись вслед за оставшимися скальперами к середине склона, отдельные – вдоль уступа, пока основная масса – по соседним склонам. Акхеймион, не в силах ничем помочь, мог только наблюдать, как многие в отчаянии прыгали в пропасть, а остальные вступали в безнадежную схватку.
Хотя несколько стойких членов его отряда продолжали с рыком сражаться, мисунсаец поджег уступ. Даже на таком расстоянии от его магических возгласов дрожали края невидимой защиты. Перед хрупкой фигурой мисунсайца выросла рогатая голова, настолько огромная, что солнечный свет отражался от каждой черной чешуйки, хоть и окутанной дымом: голова Дракона, страшная магическая защита анагогиков. Золотистое пламя вырвалось из его пасти, плеснув по ощетинившемуся острыми сучьями уступу, расчистив целые полосы среди лесных зарослей, превратив и шранков, и людей в горящие тени. Хор воплей заполнил все пространство до самого небосвода.
Скальперы, уцепившиеся за корни, пытались прикрыть голову хоть одной рукой от града пылающих веток. Голова Дракона наклонилась, и очередной поток пламени пронесся по устланной дымящимися трупами земле. Шранки с воем отступили, скрывшись в спасительной глубине леса. Последовала недолгая пауза. Старец