«Севастополь останется русским!» Оборона и освобождение Крыма 1941-1944. Андрей Шагланов
ли наши самолеты в воздухе?» Н. Рыбалко ответил: «Наших самолетов в воздухе нет!» Затем Н. Рыбалко вновь задал вопрос: «Как быть с открытием огня?» После небольшой паузы командующий флотом ответил: «Действуйте по инструкции». После этого Н. Рыбалко позвонил полковнику Жилину и передал приказание: «Открыть огонь по самолетам»[70].
Следует отметить, что в период с 22 июня 1941 года по 1 марта 1942 года в г. Севастополе было зарегистрировано 156 налетов вражеской авиации. Особенно интенсивные налеты наблюдались в ноябре и декабре 1941 года, а также в феврале 1942 года. Всего за данный период было сброшено мин и авиабомб – 1971, артснарядов – 6672, зажигательных бомб свыше 1500. В том числе было разрушено 274 дома, зафиксировано 45 случаев разрушения водопровода и 156 случаев разрушений высоковольтной сети. Вместе с тем от зажигательных авиабомб возникли пожары в количестве 31[71].
Через короткий промежуток времени, когда самолеты врага подходили к базе, части ПВО включили прожекторы, а зенитные батареи и корабельная зенитная артиллерия открывали огонь. Это было в 3 часа 13 минут 22 июня. Самолеты противника шли на небольшой высоте. Как стало потом известно, они несли только неконтактные парашютные мины, против которых у нас тогда не было эффективных средств и способов борьбы, с задачей заблокировать стоявшие в Севастополе корабли Черноморского флота[72].
Расчет противника застать флот неподготовленным к отражению удара его авиации не оправдался. Неприятельские самолеты, встреченные неожиданным для них действительным зенитным огнем, не смогли полностью решить стоявшую перед ними задачу. Две мины на парашютах упали на берег в черте города, несколько на мелководье в районе входа в Севастопольскую (Северную) бухту и за чертой города и только две или три мины попали на фарватер. Все это стало известно несколько позже, а в момент налета и вскоре после него обстановка продолжала оставаться неясной[73].
Первоначально считали, что враг ставит обычные якорные мины. 22 июня корабли охраны водного района (ОВР) главной базы (командир контр-адмирал В.Г. Фадеев, начальник отдела политической пропаганды полковой комиссар Н.А. Бобков, начальник штаба капитан 2 ранга В.И. Морозов) провели траление Южной и Северной бухт, а также фарватера по Инкерманскому створу. Мин обнаружено не было. Однако в 20 час. 30 мин. того же дня у Карантинной бухты на мине подорвался и затонул буксир «СП-12»[74].
Продолжалась стрельба зенитной артиллерии, светили прожекторы, а наблюдательные посты докладывали о сбрасывании самолетами «парашютистов». Взрывов бомб пока не было слышно. Начальник разведки Д.Б. Намгаладзе, поспешно оценив обстановку, сделал вывод и доложил его И.Д. Елисееву и О.С. Жуковскому: «Это немцы-парашютисты хотят захватить штаб флота». И.Д. Елисеев срочно вызвал начальника общего отдела штаба полковника Ю.Г. Раева и приказал ему немедленно организовать оборону штаба флота. Раев ответил, что он не имеет бойцов. Тогда начальник
Крым в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Сборник документов и материалов. Симферополь, 1973. С. 107.