Избранник Евы. Наталья Нестерова
учебник, слетать к маме и объесться сладостями. В Москве не найти моего любимого свежего инжира, только засахаренный. Хотя инжир прекрасно растёт в соседней Болгарии и, кажется, на Кавказе! Многое я уже потеряла, но с маленькими чудесами в ожидании большого Чуда расставалась легко.
Мы сидели на диване, щелкали семечки и смотрели телевизор, когда у меня начались схватки. Тупая, совсем не страшная, какая-то разведывающая боль широкой лентой растеклась внизу спины и мягко отступила. Я замерла, когда такая же волна прокатилась по мне через полчаса.
– Кажется, началось, – сказала я тихо мужу.
– Что? Это? – растерялся он. Но тут же попытался взять себя в руки. – Спокойно, без паники. Я звоню в «скорую», ты собираешься. Нет, ты сидишь, я звоню, потом тебя собираю. Не двигайся! Дыши! Вдох – выдох! Ты хорошо дышишь?
– Великолепно.
Хотя накатывал страх, я не могла не смеяться, когда Избранник разговаривал со «скорой» и умолял немедленно приехать за его рожающей женой, а на том конце ему втолковывали: «У первородящих это может длиться до двадцати часов, а у вас только началось».
– Девушка! – кричал он в телефонную трубку. – Какие двадцать часов? За это время я сам рожу! Пожалуйста, поскорее! Адрес? При чем здесь наш адрес? А! Правильно, записывайте. Ёлки зелёные, забыл! Какой у нас адрес? – повернулся беспомощно ко мне. – Чего ты смеёшься? Нашла время хихикать! Девушка, это я не вам! Никто не шутит, мы правда рожаем! Обменная карта? Из женской поликлиники? Нет у нас никаких карт! Нашли время бюрократию разводить! Минутку, жена говорит, есть карта. Я не нервничаю! Я спокоен как гиппопотам. Интересно, что делает гиппопотам, когда его жена рожает? В зоопарк? Обратиться в зоопарк? Вы меня совершенно запутали. Евочка, тебе больно? Девушка, моей жене очень больно! Делайте что-нибудь! Пишите адрес…
Потом он носился по квартире, складывал в пакет мои туалетные принадлежности и присовокупил к ним свою электробритву.
В карете «скорой помощи», которая везла нас в роддом, схватки стали чаще и болезненнее. Боль захватывала уже не только спину, но и низ живота, в ней появилось что-то острое, электрическое. Эти уколы долго остывали, и я закусывала губы, сжимала со страхом руку Избранника. На секунду передо мной распахнулись его мысли, я в них нечаянно въехала на волне боли. Там судорожно билось: «Зачем мы связались с родами? А вдруг она умрёт?»
– Всё будет хорошо, – сказала я. – Сколько женщин прошло через это. Никуда я не денусь, теперь не умирают от родов.
Я лукавила. Умирают в родах. Раньше часто, в двадцатом веке – реже, спасибо медицине. Моя пра-пра-пра-бабушка, не алеутка, а китаянка, жена мандарина эпохи Синь… Дзинь… не помню, родила дочь, посмотрела на нее. Прошептала: «Не хочу!» – и умерла. Думаю, мама знает, чего не хотела бабушка-китаянка, но мне никогда не говорила, как я ни канючила, выпытывая.
В приёмном отделении нас разлучили. Муж остался за дверью, а меня