Сердце из хризолита. Эля Рин
чуть не упала и, тяжело вздохнув, полезла обратно в душное купе. Хороша же я буду, если рухну в обморок неизвестно где. Во времени я уже потерялась, не хватало еще в пространстве заблудиться!
В последнюю ночь перед Китром мне на мгновение показалось, что все это – и возвращение в прошлое, и сад, залитый солнцем, и алые розы с острыми шипами, и бесконечная дорога в покачивающемся на стыках рельс вагоне – все это лишь наваждение. Подумалось, что на самом деле я упала там, на берегу реки, когда меня толкнули в спину, и потеряла сознание. Еще чуть-чуть, еще немножечко, меня поднимут сильные руки и отнесут в дом. И этот бред закончится. Я даже слышала лай собак. Очень близко. А какие в поезде собаки?..
Я ущипнула себя за запястье и принялась из последних сил таращиться в темноту за окном. Был самый черный час перед рассветом, облака затянули звездное небо, и только время от времени где-то вдали мелькали огоньки. Из-за недосыпа мне казалось, что кто-то все время глядит мне в спину. Кто-то очень внимательный. Настороженный. И… очень голодный. При этой мысли шея холодела и начинало ломить затылок, словно я только что глотнула ледяной воды из родника.
Я зависла в каком-то дурном безвременье между сном и явью. Сознание отказывалось работать, а заснуть все не получалось. Поэтому в воображении рождались картины прошлого, необычайно яркие, сюрреалистические пейзажи и монстры. В конце концов, я ведь разумная девушка, верно? Кто может смотреть мне в спину, если я сижу, прислонившись этой самой спиной к стене вагона? Никто. Значит, мне кажется. Это просто игры разума, не более того. Чтобы отвлечься от глупостей, я раз за разом повторяла, словно заклинание: «Взять экипаж до побережья, южный край Вердена, Яблочная улица, дом с грифонами». Пожалуй, именно оно помогало мне держаться и не плакать от усталости.
В Китре поезд стоял всего пять минут.
Кондуктор помог мне сойти со ступенек на низкий перрон. Я сделала несколько шагов вдоль вагона и застыла, глядя, как вдали восходит солнце над серебристой полоской моря. Ветер гладил меня по волосам и шептал: «Смотри, ты совсем близко!»
Несмотря на то что вокзал был очень маленьким и внутри не было ни одной живой души, на площади перед ним стояло с десяток экипажей. Я застыла, наблюдая, как лошади что-то деловито жуют, как господа с дорожными саквояжами и чемоданами подходят один за другим к возничим, торгуются, а потом уезжают прочь… Скрипели колеса, звенели бубенцы на поводьях, лоснились блестящие лошадиные шкуры. Это был какой-то совсем другой мир, не похожий на тесную духоту купе, другие люди, другое…
Тут я вздрогнула, мысленно выругала себя и зашагала через площадь. Если постою еще немного и поглазею, рискую остаться тут надолго. Все экипажи разберут.
– Верден? – спросили меня, не успела я и рта открыть. – Двадцать флоринтов и лошадкам на еду – сколько не жалко.
Подхватили мой рюкзак без спроса, закинули в маленький экипаж, я молча кивнула и полезла следом. У меня не было сил ни спорить, ни торговаться. Пусть хоть на Пустой берег везут, лишь бы там было где