Через годы, страны и моря. Книга 9. Владимир Хардиков
в своей практике в ночное время с сотней человек на борту и громадными ценностями явно не до шуток. Как говорил один из персонажей первой гайдаевской кинокомедии: «Иди на кошках тренируйся!»
Но кошек не было, а заниматься штурманской проработкой перехода, по всей вероятности, было недосуг. Судя по всему, «мастер» считал таковое второстепенным делом. При этом никак не укладываются в сознании и крайне противоречат друг другу его требование докладывать обо всех появившихся на горизонте судах даже в ночное время и вышеупомянутое безответственное отношение к своим прямым должностным обязанностям.
«Все смешалось в доме Облонских», если верить Льву Толстому.
Наверное, нужно обладать какими-то сверхчеловеческими качествами, чтобы быть уверенным в собственной непогрешимости. По сути дела, Иванов присвоил фразу Юлия Цезаря по отношению к самому себе: «Жена Цезаря должна быть вне подозрений!»
Перед такой трагедией совсем ничтожным представляется общение между стариками, начинающееся с жалоб на свои болячки, тем самым облегчающее душу, но что странно – многие из них надеются на излечение, будто они снова обретут себя 30—40-летней давности. Не понимают, что «всякая погода благодать», а в их теперешнем положении нужно следить, чтобы не было хуже, и не рассчитывать на большее. Один острослов, услышав в очередной раз стенания, сказал: «Ты же уже Брежнева пережил, чего тебе еще нужно? Грех жаловаться!» Но, предчувствуя, что друг может обидеться, постарался перевести в шутку: «Я тоже самого Сталина пережил!»
Поэтому у каждого свои проблемы, а что будет со спасенными, еще не отягощенными возрастом, как это скажется на их здоровье?
Несомненно, нервная система человека злопамятна и никогда не забывает о сильнейших потрясениях, хранит их про запас. Когда же они проснутся и чем обернутся, не ведает никто. Многим ли повезет пережить Брежнева или даже Сталина? Но в любом случае потрясшие в прошлом события аукнутся, обернувшись стенаниями стариков.
Хотя берега датских проливов хорошо оборудованы навигационными средствами, как и зоны разделения, но есть общее для всех негласное правило: нужно всегда чувствовать себя ближе к опасности, чем она есть на самом деле, и тогда у тебя будет дополнительное время на принятие верного решения. Капитан также не стал брать лоцмана, хотя проходить поливы ему предстояло впервые. Разрешение в службе мореплавания пароходства тоже не запрашивал, наверное считая таковое постыдным для себя. Зачем оно ему, столь опытному судоводителю, общественному капитану-наставнику, каковым он себя считал. Интересно, какое общество его уполномочило? Сам он постоянно находился на мостике или в штурманской рубке. Правда, неизвестно, был ли от его присутствия какой-либо эффект, но то, что он изнурял себя, сомнению не подлежит. Известно, когда нужна лишняя суета.
Отстояв