Воин забвения. Отравленный исток. Елена Счастная
готов?
Драгомир повернулся к нему.
– Что ты будешь делать?
– Не бойся, кровь тебе пускать не стану, – усмехнулся старик.
Даже если бы и так, вряд ли Корибут позволит ему умереть или хотя бы пострадать.
Гридни развели огонь. В неподвижном воздухе он разгорелся быстро и жарко. Наяс обошёл костёр, бормоча обращение к Богам, и сыпанул щедрую горсть трав в пламя. Все, кроме Драгомира, отошли подальше.
Он наблюдал за старостой, сидя на войлоке, и скоро его размеренные движения начали вгонять в сон. Драгомир боролся изо всех сил, пытался поднять отяжелевшие веки, но донеслось издалека: “Не сопротивляйся”, – и он расслабился, прикрыв глаза, слушая шаги Наяса и треск пламени.
И скоро он стал видеть огонь перед собой, беспокойный и ослепительный. Тот рассыпался на части, и оказалось, что это факелы горят на стенах знакомого подземелья. Оно ещё не было таким сырым и заплесневелым, но уже сейчас чувствовалось, что строили его не из добрых намерений. Доносились из глубины коридора голоса: мужской и женский. Драгомир, с трудом переставляя бесплотные ноги, подошёл ближе к одной из камер и заглянул внутрь. Женщина сидела к нему лицом, уставшая и обессиленная. Её сложенные на столе перед собой руки были связаны. Некогда роскошные волосы растрепались и неопрятными космами падали на плечи, а белую рубаху покрывали грязные разводы. Она говорила тихо и безразлично, словно повторяла одно и то же уже в сотый раз. Женщина подняла голову, и Драгомир вгляделся в её лицо. Отдалённо оно напомнило ему материнское. Было что-то схожее в линии носа и разрезе глаз. Они, верно, могли бы сойти за дальних родственниц.
Напротив женщины сидел уже знакомый мужчина в багряном корзне. Он не шевелился, точно каменное изваяние, и только по тому, как мерно приподнимаются и опускаются его плечи, можно было понять, что он дышит.
– Лучше скажи, куда увезли моих детей, Гаяна. Ничего хорошего из твоего упрямства не выйдет, – его голос звучал отстранённо, даже безразлично, будто то, о чём он спрашивал, было всего лишь рутинной необходимостью.
– Это и мои дети тоже, Корибут, и я никогда не позволю тебе испоганить их души.
Женщина твёрдо поджала губы и снова упёрла взгляд в стол.
– Рано или поздно я найду их. Мои отряды уже отправились по следам предателей. Но чем дольше их будут искать, тем тяжелее будет их участь. Ты можешь помочь им, если скажешь…
– Я ничего не скажу и надеюсь, что ты потратишь много жизней на поиски! – ненавидяще процедила пленница.
– У меня предостаточно времени, Гаяна, – Корибут встал и, заложив руки за спину, прошёлся по камере. – А вот у тебя его совсем нет. Если до утра ты не скажешь…
– Можешь не ждать до утра и казнить меня прямо сейчас! – Гаяна скривила губы и плюнула ему под ноги. – Будь ты проклят!
Корибут хрипло усмехнулся и повернулся к Драгомиру. Несколько мгновений он смотрел на него, и в то же время будто бы мимо. В его тёмно-серых глазах отражалось пламя, но глубина их была пуста и