Блуждающие души. Сесиль Пин
наставление, а приказ. Он напоследок похлопал Миня по плечу и нежно потрепал Тханя по волосам, глядя на двух старших сыновей так, словно видит их впервые, впитывая их черты, запечатлевая их в памяти. – Берегите сестру.
Дао, посасывая большой палец одной руки, другой вцепился в мать, а Май слегка зевнула, робко помахав на прощание.
– Боишься? – спросила Вэн Ань, с опаской и недоверием думая о ночи, которая предстояла ее старшим братьям и сестре. Бледные звезды висели над их деревней, листья деревьев медленно танцевали на ветру в такт стрекоту сверчков. – На улице так темно.
Ань на мгновение заколебалась.
– Не боюсь, – ответила она. – Все будет хорошо, вот увидите. – И она никогда не перестанет сожалеть о том, что ее последнее обращение к семье было ложью, фальшивым и бесполезным утешением. Кивнув родителям, она взяла Тханя и Миня за руки, и они вместе покинули дом, отправившись по пыльной дороге на север. Семья смотрела вслед троим детям, пока темнота ночи не поглотила их полностью и остались только тени Вунгтхэма.
Три месяца спустя Ань стояла на пляже южного побережья Гонконга. Несмотря на утренний бриз, ее ноги обжигал песок, а на плече лежала назойливая, но вместе с тем успокаивающая рука офицера. Врач откидывала простыни с лежавших перед ними тел, одну за другой. Она внимательно вглядывалась в лица, одно за другим, пока не увидела своих родителей, братьев и сестер. Она подтвердила офицеру и врачу, что это ее родные. Вспоминая об этом позже, Ань жалела, что их вообще выловили; отсутствие тел означало безграничные возможности – жизни, воссоединения и безмятежности.
2
Дао
Лодка была переполнена, стоял неприятный запах. Я сидел на коленях у отца. Капли морской воды попадали в глаза, раздражая их, одежда промокла и прилипала к коже, мне было холодно. Сестры сидели по обе стороны от мамы, вцепившись в ее руки, она же прижимала к груди малыша Хоанга.
Мы уехали из Вунгтхэма четыре дня назад в кромешной тьме и начали долгий путь на север. На следующий вечер, когда мы достигли берега Дананга, наши ноги уже покрылись мозолями и кровоточили так, что стоило нам ступить в лодку, как мы окрасили ее в красный цвет.
Конечно, я слышал истории о духах, когда был жив.
Духу он ноай, дедушке,
Оставили мы мангостан
и сигареты
рядом с портретом и благовониями у домашнего алтаря.
Звуки мокрой одежды
духа Тхэн ланг[9] в деревне
Доносились до детей на берегу озера,
Что поглотило его
Столетие назад.
Но я всегда представлял себе духов старыми, мудрыми, веселыми существами с длинной бородой и морщинистой кожей. Мне не приходило в голову, что духом может быть семилетний,
и вот он я.
Я мало что помню о своей смерти. Накануне ночью был шторм; грохочущие волны раскачивали лодку и заглушали плач младенца. Помню, как на следующий