Золотые пилигримы. Остап Стужев
тебе только так, но думать времени не дам. Это не предложение, это условие, при котором ты останешься на плаву, а не поедешь шить варежки на красной зоне, – Филипп протянул ему свой телефон, на экране которого Сергей без труда узнал фотографию того самого барыги, которому скинул припрятанную ювелирку перед отъездом из Свердловска.
– Ну ты и урод. Ладно, о какой цифре реально идет речь? – спросил Самсонов, едва сдерживая желание броситься на сидящего напротив человека и прикончить его прямо здесь, не думая и не боясь никаких последствий.
– Точной цифры не существует. Те, кто участвовал в схеме, получили страховые выплаты, но они держатся в тайне. Когда мы с Адамом планировали это дело, должно было получиться около четырехсот миллионов, минус адвокаты, накладные и сопутствующие расходы. Минус доля участвовавших в этом коммерсантов и клерков страховых компаний. На самом деле там много белых воротничков замешано и без их участия все это не имело большого смысла. Большинство камней не отшлифованы, но при этом помечены, и скинуть их можно, только находясь внутри рынка, доступ на который закрыт для таких, как я и ты. Короче, на нос получалось около пятидесяти лямов, ну, может, чуть меньше. Итальянцы были в курсе всего, кроме точных цифр. По бельгийским законам сумма украденного не влияет на тяжесть наказания. Все были готовы отсидеть по пятерке за причитавшуюся им долю, а она по-любому получалась немалая. По договоренности они должны были получить по десять миллионов евро наличными, ну в смысле на номерные счета. Все, что было найдено полицейскими, – это пленки и остатки бутерброда на блюдечке с золотой каемочкой. Мое предложение такое: мою долю делим пополам, но этого человека надо наказать, он не прав не только передо мной. Итальянцы меня не сдали, и, как видишь, я свободно передвигаюсь. Так что с ними надо будет рассчитаться. Большие цифры делить легко. Легко сказать, например: «Получишь пять или десять миллионов», и собеседник это хавает просто потому, что сейчас у него нет ни пяти, ни десяти, ни одного, и ему все равно, сколько свалится на него с неба халявы. Большинство просто никогда не держало такие суммы в руках. Но как только речь зайдет о привычных каждому цифрах, не допросишься и ста евро взаймы. Из-за чаевых многие переживают так, словно эта мелочь может что-то изменить в их жизни. К сожалению, я это понял только сейчас. Как только обещанное мне и итальянцам приобрело реальные формы, мой бывший товарищ повелся на бабки. Скорее всего, он попросту решил, что все равно никто не будет доволен дележом, оставил все себе, заплатив только тем, кого не смог обойти, – закончил свой рассказ урка международного класса.
– Так ты у нас альтруист? А про аванс не забыл? – поинтересовался Самсонов.
Спорить сейчас о целесообразности делить с кем-либо гешефт от столь опасного и запутанного дела не имело смысла.
– Приятно слышать умные слова, – и Филипп достал из кармана брюк маленький мешочек, похожий на табачный кисет для махорки.
Положив его на столик перед собой, он легким щелчком пальцев отправил его скользить в сторону сидящего напротив мужчины.
– Сколько?
– Достаточно.
– Что