Там. Яна Чингизова-Позднякова
тихо сказала Анна Сергеевна, – обязательно позвонил!
– Да уж куды там! – фыркнула старуха. – Все они звОнят, как же! Погоди, нагуляется – придет! – и брезгливо поджав губы, скрылась в недрах квартиры, демонстративно хлопнув дверью.
Анна Сергеевна растерянно смотрела перед собой. На какую-то секунду она поверила в эти слова и тревога отступила. Но потом ей вспомнился холодный голос в телефонной трубке, твердящий одну и ту же фразу и слёзы побежали по щекам. С ее Виталиком что-то случилось! Что-то очень плохое! Она знала это! Держась за перила, ничего не видя перед собой, женщина чуть ли не ощупью вышла из подъезда и опустилась на скамейку.
Прошло несколько минут прежде, чем ей удалось взять себя в руки. Нужно было сосредоточиться. Нельзя сидеть и лить слезы! Если сын попал в беду, нужно ему помочь! Она вернулась в свою квартиру и переставив городской телефон на стол взялась сперва неуверенно, а затем все более настойчиво обзванивать сперва больницы, потом, с внутренним протестом, морги. Ответы она получала отрицательные и многие на той стороне провода рекомендовали ей обратиться в полицию.
Анна Сергеевна сперва пропускала такие советы мимо ушей, но потом поняла, что без этого не обойтись. Однако, начало официального поиска ее сына в ее сознании сливалось с тем, что придется согласиться в душе – да, с Виталием случилось несчастье! Это не чудовищная ошибка, не каприз разозлившегося паренька… это беда, которая пришла из неоткуда и вломилась без спроса! Уже не будет места надеждам, что вот сейчас он постучит в двери, зайдет и продолжиться дальше их мирная, скучноватая, но такая хорошая жизнь! «О, Боже!» – всхлипнула женщина: «О, Боже! Сделай так, чтобы он вернулся! Сделай так, чтобы он был жив! Пожалуйста!».
Глава 6
Белгородский слышал, как сквозь толщу воды чьи-то причитания и плач. Понемногу он словно поднимался к поверхности и, наконец, смог открыть глаза. Покосившись по сторонам он обнаружил, что лежит около их убежища ногами вниз по склону с подсунутым под голову рюкзаком, на лбу у него холодный компресс, а обувь снята и к ступням приложен теплый камень от костра.
Мышка сидел рядом зажав голову руками, зажмурив глаза и рыдал в голос, как над мертвецом.
– Виталь! – прохрипел профессор. – Виталь!
– Пал Семеныч! – вскрикнул парень и схватил старика за руку. – Вы живой! Я думал, что вы сейчас умрете! Простите, я не хотел, я… просто… – он опять зарыдал. Белгородский сжал руку Мышки и слегка улыбнулся:
– Тише! Я живой! Не плачь! – помолчал и добавил. – А ты профессионально мне помощь оказал!
Виталий вытер слезы и тоже заулыбался:
– Я же эксперт!
– Диванный! – негромко подколол юного друга Белгородский и они оба рассмеялись. Один морщась от слабости, другой – еще судорожно вздыхая. Затем Мышка, нервно покусав передними зубами травинку, пряча глаза, выдавил:
– А что теперь с едой? Я же хлеб… – он покраснел.
– Ну,