Зелье для Ее Величества. Усадьба. Дмитрий Попов
заставляя сознаваться без вины. Но это если дело касалось простых смертных. В случаях, когда в деле оказывались замешаны люди благородного происхождения, он доверялся Розинцеву, у которого был врожденный талант устанавливать и распутывать причинно-следственные связи. А это дело вот так, просто первому встречному, не пришьешь, тут изловить надо. Да это если он один, а если секта?
– Ну, Иван Михайлович, скоро?? – все не унимался шеф. Оно и понятно: быстрей с глаз долой эту сцену, повторится или нет такое действо, неизвестно, а вот увидит кто если – нехорошо будет.
– Да, Ваше высокоблагородие, можно увозить тела.
– Эй! – крикнул тот четверым младшим чинам, расположившимся возле кареты для арестантов. – А ну живо покойников в карету и ходу отсюда!
– В Божедом? – поинтересовался Розинцев.
– А куда же еще?
– И что там скажем? Что Розыскная экспедиция занялась сбором покойников? Или что пятерых за раз убили?
Шеф нахмурился. Нехорошо выходило.
– И что вы предлагаете, господин Розинцев?
– Предлагаю продержать их до ночи в карете, а ночью развезти по разным частям города. Пусть их кто другой найдет.
– Толково, – после некоторых размышлений кивнул шеф и пошел давать новые указания подчиненным. Такой вариант его вполне устраивал – торгашу никто не поверит, гренадеры ничего не видели, он их нарочно подальше расставил, его люди приучены молчать. Если кто из начальства и задаст вопрос – предъявит палку с черепом, мол, принял все меры для сокрытия святотатства.
Обратно в присутствие ехали молча. Шеф – все еще встревоженный, но повеселевший, Розинцев – задумчивый. Шеф не мешал думать. Свою часть дела он сделал – не допустил огласки, а как следствие и волнений, но понимал, что человека этого или людей надобно сыскать, мало ли чего еще удумают. Розинцеву этот момент был лестен. Он знал, что сейчас его высокоблагородие по одному его щелчку пальцев перевернет весь город и округу. Правда, если впустую, то…
По приезде, не сговариваясь, так же молча прошли в кабинет начальства. Расположились. Слуги подали шефу поднос с графином наливки и закуской, Розинцеву чай с лимоном и бутерброды.
Шеф, смакуя, выпил рюмочку и, закусив бутербродом с икрой, наконец спросил:
– Ну, что думаете, Иван Михайлович?
Несколько помедлив, Иван ответил:
– Все эти люди, – кивнул он условно в сторону поляны, – умерли в разное время, в разных местах и от разных причин.
Брови Штерна вскинулись.
– Кто-то их собрал, привез на поле, разложил и вбил кол, ну, или кол заранее вбил и потом разложил – это неважно.
– Из каких размышлений такие выводы?
– Судите сами, Николай Григорьевич. Одного несколько раз пырнули ножом в живот, и одежда вся в грязи. Второго убили одним ударом ножа в спину, и одежда у него не испачканная. У третьего проломлен затылок, причем дня два как уже. Четвертый явно умер от перепоя, а пятый не знаю от чего. Но. Четвертому и пятому после смерти