Кабинет доктора Либидо. Том VIII (Т – У – Ф – Х). Александр Сосновский
и покушении на отцеубийство. По римским законам ее должны были зашить в мешок с собакой, змеей и петухом и сбросить в Тибр. Однако Август помиловал единственную дочь, заменив казнь ссылкой. Сразу после этого Август повелел Т. вернуться в Рим и осыпал его своими милостями. В 4 до н. э. император усыновил Т. под именем Тиберий Юлий Цезарь. Т. вновь отправился в военные походы в Паннонию, Далмацию, Германию, Дакию и др. В 13 он стал соправителем Августа, практически вторым лицом в государстве. В завещании Августа Т. был указан единственным наследником и занял трон в 14 до н. э., сразу после его смерти.
В качестве правителя Т. оставил о себе недобрую славу. После смерти своего сына в 23 он развязал настоящий террор против своих политических противников. Поссорившись со своей властной матерью Ливией, уехал из Рима в Кампанию, на Капри.
О пребывании Т. на острове с живописными подробностями поведал Светоний в «Жизни двенадцати цезарей»: «43. Но на Капри, оказавшись в уединении, он дошел до того, что завел особые постельные комнаты, гнезда потаенного разврата. Собранные толпами отовсюду девки и мальчишки – среди них были те изобретатели чудовищных сладострастий, которых он называл «спинтриями» – наперебой совокуплялись перед ним по трое, возбуждая этим зрелищем его угасающую похоть. Спальни, расположенные тут и там, он украсил картинами и статуями самого непристойного свойства и разложил в них книги Элефантиды, чтобы всякий в своих трудах имел под рукою предписанный образец. Даже в лесах и рощах он повсюду устроил Венерины местечки, где в гротах и между скал молодые люди обоего пола предо всеми изображали фавнов и нимф. За это его уже везде и открыто стали называть «козлищем», переиначивая название острова.
44. Но он пылал еще более гнусным и постыдным пороком: об этом грешно даже слушать и говорить, но еще труднее этому поверить. Он завел мальчиков самого нежного возраста, которых называл своими рыбками, и с которыми он забавлялся в постели. К похоти такого рода он был склонен и от природы и от старости. Поэтому отказанную ему по завещанию картину Паррасия, изображавшую совокупление Мелеагра и Аталанты, он не только принял, но и поставил в своей спальне, хоть ему и предлагалось на выбор получить вместо нее миллион деньгами, если предмет картины его смутит. Говорят, даже при жертвоприношении он однажды так распалился на прелесть мальчика, несшего кадильницу, что не мог устоять, и после обряда чуть ли не тут же отвел его в сторону и растлил, а заодно и брата его, флейтиста; но когда они после этого стали попрекать друг друга бесчестием, он велел перебить им голени.
45. Измывался он и над женщинами, даже самыми знатными: лучше всего это показывает гибель некой Маллонии. Он заставил ее отдаться, но не мог от нее добиться всего остального; тогда он выдал ее доносчикам, но и на суде не переставал ее спрашивать, не жалеет ли она. На конец, она во весь голос обозвала его волосатым и вонючим стариком с похабной пастью, выбежала из суда, бросилась домой и заколола себя кинжалом. После этого и пошла по устам строчка из ателланы, громкими рукоплесканиями