Из сумрака сотворится свет. Рина Гиппиус
по твоей реакции, Падуану не стал посвящать тебя в свои находки.
– Не стал, – согласилась я.
– Ему зачем-то необходимо, чтобы ты была в поле его зрения. И для этого совсем необязательно держать тебя в курсе всех дел.
– Вполне вероятно, – вновь не препиралась я.
Отец удовлетворенно кивнул, а после снисходительно на меня посмотрел. Я решила чуть подыграть ему.
– Как же ты все это разузнал?
– У меня свои источники. И им я доверяю.
Ну да. В отличие от родной дочери.
Следующий вопрос не хотелось произносить, но он просто жег язык.
– Настолько доверяешь, что согласен с тем, что меня подставили?
Лучше пожалею, что спросила, чем буду корить себя, так и не узнав ответа.
Отец задумался.
– Да, это выглядит правдоподобно. Кто-то подменил препараты, рисковал, конечно, но, видимо, это того стоило в его понимании. Думаю, твой язык все же принес тебе парочку врагов в вашей среде, наверняка. – Я скрипнула зубами. – Но все это снимает с тебя только умышленное причинение вреда. А вот халатность никуда не делась.
Вот же непрошибаемый! Признать, что был неправ, извиниться перед дочерью? Нет, слишком жирно для нее будет. Все равно найти в чем обвинить – всегда пожалуйста.
Ни тогда, ни сейчас я не просила, чтобы он походатайствовал за меня перед Комиссией. Хотя у него и были ресурсы, авторитет. Мне всего лишь было нужно, чтобы отец понял, что его дочь – не взбалмошное чудовище. Понял и больше не ставил мне это в вину. Но нет, признавать своих ошибок он не собирался.
– Что ж, – произнесла я, хлопнув по столу. Чашки звякнули. – Премного благодарна, что поделился со мной информацией. Приму к сведению. На этом позволь откланяться.
Я поднялась и поторопилась к выходу. Суровый оклик: «Мирелла! Мы не договорили!», меня не остановил.
Напротив выхода стоял экипаж, из окна которого выглядывала маменька.
– Поговорили? Вот и чудесно, – прощебетала она. Распахнула дверцу и пригласила меня: – Поехали.
– Как. Ты. Могла. – отчеканила я. —Я же тебя просила.
– Вы оба – жуткие упрямцы, – отмахнулась она. – И вместо того, чтобы просто поговорить, пытаетесь переиграть друг друга – кто упёртее.
– Нет, мама. Я никого не хочу переиграть. Я всего лишь хочу, чтобы со мной считались.
– Не говори глупостей, – вздохнула она. – И поехали домой. Следователя твоего отец предупредит.
– Разумеется, – буркнула я.
И пошла прочь.
Мать в отличие от отца, ничего кричать мне вслед не стала. Это ведь ниже ее достоинства.
А я шла по улице, гонимая злостью и горькими слезами, которые нет-нет, да и катились по щекам.
Глава 2
Всю дорогу к служебной квартире мне не давали покоя мысли, как ни странно, не только о родителях. К этой давней обиде я уже настолько привыкла, что легко запихивала ее подальше в сундук подсознания, или где они там хранятся. Достану и разберу их тогда, когда появится возможность, если