Потерянные души. Дарья Гущина
была, это проклятье. Он перевозил какую-то древнюю вещь и подцепил проклятье. Болями мучился – чуть с ума не сошёл. У меня к тому времени тоже завелись нужные связи, и я обратилась к знающей Чудье. И она так сказала: или к лекарям, но тогда признаться во всём придётся, а в тюрьме муж год-два проживёт, или в закрытый храм с лечебницей за Семиречьем, но всё равно лет на пять-семь. Там и боли унимают, и вопросов не задают. Но и денег берут много. Очень много.
Она сглотнула и сипло продолжила:
– Мне его дружки уже давно намекали – почему бы, мол, что-нибудь интересное не продать из ведомственных тайн? Это они держат чайную – давно держат. Мне предложили часть секрета, чтобы обмануть заклятье правды, и деньги в обмен на новые разработки. И я согласилась. Почти полгода я восстанавливала ритуал обмана и искала на кладбищах подходящих мертвецов, но оно того стоило. Браслет – всё равно что мёртвый, причём очень сильный мёртвый колдун, сильнее меня. Поэтому заклятье не чувствует живого, лишь мёртвого во мне, а мёртвые не лгут, молчат – потому что их нет. И меня для заклятья правды не было. Но я всё равно старалась быть осторожной. За десять лет меня никто ни в чём не заподозрил. Я действительно не брала ничего важного и опасного, лишь мелочь. Муж прожил семь лет и умер, а я… Решила, что ещё немного, и всё. Рассчитаться с дружками мужа, скопить денег, попросить о переводе в другое ведомство – и уехать. Подальше. Но тут из отпуска, не предупредив меня, вернулась Бьюра – почти на неделю раньше срока. Она заметила. Надо было срочно что-то делать.
– Над чем она всё это время работала? – спросил Мьёл. – Взаперти?
– Над забвением-подменой. Я не хотела её убивать. Лишь хотела, чтобы она забыла – о похищении и обо мне. Подмена помогает не просто забыть нужное, но и заместить реальность выдуманными воспоминаниями. Я бы получила последние деньги, потребовала выкуп, чтобы сбить всех со следа, и уехала. А мужу Бьюры отправила бы записку, где искать жену. И она ничего бы не вспомнила – и никто никаких следов колдовского вмешательства на ней бы не нашёл, – и Льеса зло выдохнула: – Убить её надо было. И тело уничтожить. И концы в воду. А я пожалела – её детей, мужа. Нельзя лишать людей любимых, говорила я себе – сама же потерявшая. А оно вон как вышло – против меня обернулось…
И, поборов остатки воздействия, колдунья отрывисто спросила:
– Кто меня сдал? Как вы всё узнали?
Сьят открыл папку, достал два листа с вопросами – один со своими, второй глава Колдовского ведомства набросал – и невозмутимо ответил:
– Дух Бьюры. Она научилась покидать тело и нашла того, кто её увидит и поймёт. А теперь слушайте внимательно. Пока что вам грозит пожизненная каторга, но ввиду вашего преклонного возраста, раскаяния и сотрудничества со следствием – включая, конечно, обязательные имена всех «дружков» и прочих помощников, – есть шанс заменить её на пожизненную службу в закрытом храме Семи рек. Если согласны, отвечайте на все вопросы – внятно и развёрнуто. Если нет…
– Согласна! – торопливо перебила Льеса.
– Тогда начнём.
А