Моя Франция. Обратится ли сказка в кошмар?. Иван Карасёв
про тебя всё равно будут говорить – а, это тот русский, который называет себя квакиютль. Тем более, даже с «нашим» языком имелись у этого новоявленного француза проблемы – разговор шёл на их языке, на русском. А вообще-то интересно, что он сейчас говорит, ведь у нас уже давно не пишут в газету, чтобы пожаловаться на жилконтору, а чаще всего идут как раз в суд.
Кстати, есть интересный феномен. Если немного утрировать, то дело выглядит так: в России человек ненавидит свою страну или, в крайнем случае, правительство, уезжает с радостью, но, пожив за границей, постепенно становится завзятым патриотом. Примеров тому много: диссидент Эдуард Лимонов из советской эпохи или из совсем недавнего времени журналист Андрей Бабицкий. С некоторыми моими знакомыми подобное тоже случалось. Такие метаморфозы происходят порой с тем, что называют «русской душой» в западном мире.
Лимонов прекрасно здравствовал в Штатах и во Франции, но не каждому удаётся хорошо устроить свою жизнь. Забугорный рай не всегда на поверку оказывается таковым. Бывает, люди кончают самоубийством, знаю два таких конкретных случая. В обеих с жизнью расстались учёные – один историк (человек, которому я многим был обязан), другой – математик. Так что не на всех хватает пряников в науке. Что же касается основной публики, то в доинтернетное время достаточно было почитать объявления у собора св. Александра Невского в Париже, чтобы понять, как непросто складывается жизнь у многих наших людей. Например: «учительница русского языка и литературы с 15-ти летним стажем ищет работу няни или уборщицы», «дипломированный инженер готов выполнить любые работы по сантехнике». И не надо думать, что потенциальные работодатели очень обеспеченные люди, которые не знают, что делать со свалившимися на них деньгами. Нет, чаще всего это такие же недавние эмигранты, которым повезло найти неплохое место, и вот теперь дабы не терять постоянный заработок, молодая мама предпочитает платить няне (нашей, в «чёрную», дешевле). У моих знакомых, англо-русской пары из Парижа, русскоязычной няней была учительница откуда-то с Западной Украины. Труд такой, как правило, осуществляется нелегально, хотя французское государство ещё в девяностые годы предприняло ряд интересных и эффективных мер для борьбы с серым, бытовым налом.
Но люди живут сегодняшним днём, потому что только так получается, и, хотя во Франции не оставляют никого ни умирать, ни рожать на улице, но возраст всё равно рано или поздно даёт о себе знать, а выход на пенсию там в основном зависит от трудового стажа. Раньше, чем в 63-64 года зажить тихой пенсионной жизнью не получается, и социальной пенсии, как у нас, там нет… Правда, есть пособия, но некоторые всё же оказываются на дне общества.
Более удачный способ эмиграции – это, конечно, матримониальный, но и тут надежды не всегда совпадают реальностью. Русская женщина в ожидании брака с французом строит порой наполеоновские планы: «Вот заживу, в Париже (в Лионе, Марселе, в небольшом милом городке и т.д.)! Летом буду ездить в Ниццу, зимой на Канары,