Воины Игры. Шут Императора. Марина Ушакова
к своему трону. На мгновение остановился, сжал кулак и прижал его к трону, словно желал в этот момент разбить его одним мощным ударом.
– Ты… Ты хочешь уничтожить свой народ! – Дмитрий ошеломлённо покачал головой.
– Да! И тех, кто посылает нам приказы, делая из нас бездумных, безвольных рабов! Нам всем нужна была помощь Виктора! Я ждал его! Но теперь, мне придётся вырастить Огли. Это мой единственный шанс. Огли – последняя надежда сохранить миры в целости, избавиться от мохванов и тех, кто прячется за новой Игрой, кто управляет нами и использует в неизвестных нам целях. И это ещё не всё, Дмитрий! Смерды! Они повсюду! Пока я веду себя как все мохваны, я буду Императором, и Огли ничего не грозит. У меня есть серьёзный соперник, который начал подозревать, что я в состоянии полуразмыкания. Одна моя ошибка может стать причиной гибели не миллиардов человек, а миллиардов миров. И… и я поклялся Эдгару Рохау, что остановлю свой народ.
– Почему же ты просто не отдашь приказ? – пролепетал еле слышно Дмитрий, провожая взглядом каплю янтаря, стекающую по шелковистой полуседой щеке старого волка.
– Центральный Процессор управляет здесь всем. Я в нём – Император – единица, которая больше не подлежит трансформациям в виду весьма преклонного возраста, я не могу вносить глобальные изменения в протокол продолжения рода, а продолжение рода мохванов основан изначально на агрессии, причинении вреда, садизме. Центральный процессор считает, что с мирными протоколами мир мохванов обречён на быструю и неминуемую гибель. Поэтому ЦП тысячи веков оттачивает мастерство войны. Я нужен лишь как военный стратег и тактик, разрабатываю планы нападений и захватов. Да и волкам нужно понимание иерархии. Больше тебе не нужно ничего знать. Поверь, если бы я мог остановить своих солдат, я бы сделал это ещё в те времена, когда моя возлюбленная была рядом со мной. Но тогда я не умел подавлять протоколы ЦП. Этому меня научил мой друг Эдгар Рохау. ЦП эволюционировал, а я остался прежним дряхлым старым волком без поддержки доктора. На сегодня всё. Я устал.
Император поднялся, надел на голову венец и снова сел на трон. Взмахом руки отправил шута Огли восвояси. Волчья морда приняла невозмутимое выражение. В зал стали входить гвардейцы, снова выстраиваясь вдоль стен. И когда пришла стража за Дмитрием, он услышал злобное шипение Императора:
– Мне до чёртиков достала война и смерти. Я хочу, чтобы ЦП исчез. Навсегда и бесследно вместе с вонючими, навозными жуками. Держись, старик, и да пребудет с тобой вся слава и любовь Сахме.
Спустя время старый киборг вошёл в свои покои и остановился перед ложем. Малыш спал, раскинув ручки в стороны. Тяжело вздохнув, волк свернулся вокруг ребёнка калачиком и, бережно обняв его, закрыл глаза, вдыхая запах молока. Огли во сне повернулся и ласково коснулся крошечной ладошкой щеки Императора, вызвав в его душе порыв нежности.
– Я отдам за тебя жизнь, дитя, – прошептал Император.
– Я видел крылатого хранителя во сне, – также тихо ответил Огли.
– Расскажи. –