Песнь камня. М. Таргис
проникали сквозь густую облачность, замок и вовсе пропадал из виду, темно-серые с сиреневым оттенком стены и шпили полностью сливались с таким же цветом неба, и, учитывая крайнюю труднодоступность вершины, замок Кёдоль воспринимался гостями города скорее как мотив местного фольклора, нежели как объективная реальность. Один известный немецкий ученый, проведя три жарких летних месяца в Абендберге (половину своего времени он тратил на лазание по бесконечным уступам и ущельям окрест заброшенного перевала, другую половину – отдыхал в знаменитых банях, укрепляя здоровье бесчисленными бутылями коварного местного вина), с блеском доказал в докладе Берлинскому географическому обществу, вызвавшем горячее одобрение членов оной организации и широко цитировавшемся позже в научных журналах, что замок Кёдолавар является редким проявлением феномена миража, и вся история княжеского рода Кёдолаи – не более чем художественный вымысел, основанный на уникальном сочетании погодных условий. Доклад привлек в Абендберг новую волну туристов, но опровержений блестящего открытия светила географии не последовало, несколько смелых попыток отчаянной молодежи убедиться в реальности замка привели к паре вывихов конечностей и, по крайней мере, одной свернутой на неприступном склоне шее. Исторические же документы, как говорят те же легенды, так и лежат в старинном ларе с изображением чертей, пытающих грешников в аду, подаренном кем-то из древних Кёдолаи ратуше, и, видимо там и останутся, так как ларя этого никто из гостей города никогда не видел, а представители городского правления предпочитают, чтобы город их славился красивыми видами и уникальным природным феноменом, а не свернутыми шеями. Очень быстро они усвоили основополагающее правило сферы обслуживания: клиент – король, и, значит, пусть верит во что ему нравится.
Однако иногда с гор среди бела дня вдруг наползали черные грозовые тучи, иногда река Мей пересыхала и сочилась по собственному ложу чахлой струйкой, лишая бани всегда изобильного запаса воды, или же, наоборот, разливалась, выходя из берегов, струясь прямо по улицам и превращая узкую длинную долину внизу в непролазную топь. Тогда городская администрация, к изумлению и смеху иностранцев, бросалась перебирать ветхие статуты и выяснять, чем именно прогневил город гордых и капризных Кёдолаи. Судя по дальнейшему развитию событий, семейка эта во все времена отличалась взбалмошным характером и вряд ли среди ее членов сыскался бы хоть один здравомыслящий человек. Чего стоила, например, внезапная вырубка ряда молодых осин, высаженных перед виллой одного нувориша на верхнем уровне, или закрытие пользовавшейся большим успехом ювелирной лавки, или публичная казнь на центральной площади пары десятков голосистых петухов, которых один незадачливый делец привез на лето в Эштехедь, рассчитывая неплохо заработать на петушиных боях! Впрочем, гости города привыкли относиться к подобным выходкам коренного населения как к проявлениям своеобразного чувства юмора. И нельзя было не признать, что осины