Новички в академии. Андрей Епифанцев
к Форкену в личные ученицы, – заявила стерва. – Понимаешь? И конкуренты мне не нужны. Хотя какие из вас конкуренты. Всё. Поздно разговаривать. Магистр идёт.
Лицо стервы тут же меняется, теперь она усиленно изображает хорошую девочку. Налетел ветерок, расправляя её и так идеальное платье. Маленький вихрь пытается взлохматить мои волосы, но я легко его развеиваю.
«Воздушница, правда, слабая», – понимаю я.
Со стороны главного корпуса приближается магистр Форкен.
Точно такой, как я себе и представляла высшего эльфа. Высокий. Идеальный. Личный целитель Его Величества. Смотреть больно. Наверное, таким же был и мой неизвестный отец. Ненавижу! И всё-таки как хорош. Сердце сжимается от нерешительности и едва уловимого предчувствия.
– Трое. Янд, ожидаемо. Года Мэнк, в своём репертуаре. Девочка, не старайся, на меня невозможно произвести впечатление внешним видом. А это у нас кто?
Последний вопрос прозвучал в мою сторону.
– Ламиэль, дейн. Первый курс, – быстро отвечаю я, говорят, он любит чёткость.
– Уровень силы? – спрашивает Форкен.
– Слабая, но с хорошим контролем.
– Вторая стихия есть?
– Да, магистр. Слабая вода, – вру я.
Никто не должен знать, что у меня водная магия сильнее. Иначе переведут с целительского и я не смогу помочь маме.
– Так, хотя бы вторая стихия подходит, – произносит магистр задумчиво и продолжает допрос: – Зачем пришла сюда?
Стою, бледнею, но беру себя в руки и решаюсь сказать главное, буквально вытолкнув слова:
– У меня больная мать…
– Стоп. – Форкен прищуривается. Его взгляд становится презрительным, словно я не маг, а побирушка, просящая милостыню. – Сюда – это не в академию. Конкретно сейчас, ко мне?
– Я хотела спросить вас…
«Великая Тейре, как стыдно».
Ругаю себя, но не могу перестать мямлить. Тем более действительно прошу.
– И снова – стоп. Я не намерен сейчас консультировать. Запишись на общих основаниях.
– Но дейн. Она умрёт, ожидая очереди.
– Девочка. Если ты решила стать целителем, должна понимать, что всех не спасти. Всегда будет выбор. Всегда будет тот, кому ты не поможешь. И только жёсткие правила позволят остаться в здравом уме. Учись усердно, и, возможно, ты её спасёшь.
Дико хочется крикнуть: «Она не все!», но сдерживаюсь. Что мой крик? Я даже знаю, какие слова и каким тоном услышу. И какие взгляды получу. От крика только хуже. Хватит позориться. Не перед магистром и не перед этой стервой, пытающейся его заполучить. Святая наивность. Он, конечно, хорош, безумно хорош. Даже не будь он «тем самым Форкеном». Но ей ничего не светит. Как и мне. И всё-таки какая же он бездушная сволочь.
– Хорошо, – что-то решает для себя магистр. – Сегодня можешь остаться, посмотрю тебя в деле. Следуйте за мной, – приказывает Форкен, отворачивается и идёт на выход.
Его голос звучит презрительно. Как же бесит.
«Может, ну его, это ученичество? Смотреть на него, слушать, терпеть такого холодного и красивого, мечтать… Нет, это шанс для мамы. Небольшой, призрачный, но их не так и много. Решено, остаюсь».
На