Эммануэль. Римские каникулы. Эммануэль Арсан
в большей степени нетерпелива, чем любопытна. Мервея с ее презрительными нотками раздражает ее.
«Вот уже третий раз, как мы одни, – думает Эммануэль. – И мы никогда не занимались любовью. Непостижимо».
– Смотрите!
Мервея потягивается на своем месте, упирается пятками в пол и раздвигает ноги. Ее пальцы проникают в гриву ее полового органа, приоткрывая алые губы, внутрь которых уходит цепочка. Эммануэль встает на колени между ее бедер и заинтригованно наблюдает. Острыми ногтями американка ищет центр тонкого золотого замка цепочки, раскрывает его, разделяет цепочку надвое и тянет ее из розовой пещеры, проводя по увеличившемуся в размерах клитору.
– Это очень красиво, – говорит Эммануэль, склоняя голову.
Достаточно одного жеста… Запустить свой язык в эту ароматную пещеру. Но она хочет, чтобы ее об этом попросили. Чтобы это была мольба, а не приказ. Если Мервея скажет ей прямо: «Поласкай меня», она поднимется и отвесит ей пощечину. Но если, о чудо любви, она услышит шепот и нежную просьбу: «Я прошу тебя… Я прошу…», то она окунется губами в этот рыжий куст и станет пожирать его, словно плод. Но Мервея отстраненно объясняет:
– Когда мужчины входят в меня, мне достаточно выгнуться так, чтобы две части цепочки тесно обхватили член. Так я чувствую, как он набухает во мне до невероятных размеров. Стягивание цепочки предотвращает эякуляцию, и я могу держать его в себе до тех пор, пока мне этого будет хотеться. Вы должны попробовать…
– Но не делаете ли вы этим слишком больно мужчинам?
– О да! Член становится огромным, он словно готов лопнуть. И их лица! Сначала они испытывают боль, но потом побеждает сладострастие. Они стремятся кончить, потому что каждая лишняя секунда делает их боль еще более интенсивной. Им хочется извергнуть из себя свой мерзкий сок. Их лоб покрывается потом, глаза округляются, они умоляют меня, они проклинают меня. И это – настоящее наслаждение, моя дорогая.
Эммануэль, сбитая с толку, выпрямляется в кресле, делает глоток коктейля, но продолжает смотреть на треугольник этой плоти-ловушки.
– Они страшно оскорбляют. Меня, которая в этой области…
– А им не случалось вас бить?
– Нет. Когда я, наконец, позволяю им кончить, их облегчение так велико, что они изливают в меня всю свою сперму, а потом падают, словно мертвые. Некоторые даже потом благодарят меня!
Эммануэль удивлена такой жестокостью, но предпочитает промолчать. Кроме того, Мервея, похоже, забыла про свою спутницу. Тихо-тихо она позволяет пальцам продолжать свою медленную работу…
Внезапный шум заставляет Эммануэль повернуться. Открывается высокая расписная деревянная дверь, и входит Сильвана.
– Танцовщицы прибыли из аэропорта, – объявляет она. – Нужно доставить их сюда.
Затем, повернувшись к Мервее, которая при ее появлении подпрыгнула, как кошка, сжала колени и бросила на нее полный ненависти взгляд, она кричит:
– А вы убирайтесь отсюда! И побыстрее!
Ошеломленная Эммануэль видит, как