Поцелуй смерти. Лорел Гамильтон
зомби. Мой экстрасенсорный дар – это мертвые. Или нежить. Как бы само собой вышло так, что желание взять его под контроль нашло ту часть моего дара, которая как раз и могла это сделать. Это незаконно – обрабатывать подозреваемых парапсихологической силой? Может быть, но не после того, что он только что тут натворил, и не тогда, когда прямо в эту минуту может погибать пятнадцатилетняя девочка, а двое как минимум оперативников не отвечают на вызовы по рации. У нас времени нет совсем, и нужно все, что он нам может дать. Закон все же разрешает использование потусторонних сил, если это нужно для спасения жизни или же если подозреваемый отказывается идти на контакт при применении более обычных средств. Те же самые новые законы, которые устроили так, что в Барни мне стрелять нельзя, позволяют мне поступать с ним так, как раньше считалось бы как минимум сомнительно. Закон дал, закон взял.
Барни заскулил, и голос у него стал тоненький и почти детский.
– Не надо!
– Чего не надо, Барни?
Но в моем шепоте слышалось эхо силы. В разгаре драки не было времени об этом подумать, потому что работа с мертвыми требует сосредоточенности. Я могла бы убрать силу обратно в ящик, но мне нужно было, чтобы он дал себя заковать. Чтобы он стал со мной говорить. И настолько мне это было нужно, что я согласна была выглядеть «ведьмой» в глазах других копов.
– Ты мне не мастер, – сказал он. – И твой мастер тоже не мастер мне. Мы – свободные вампиры, и не допустим, чтобы вы нами правили.
Он был из новых вампиров, из тех, что не хотели подчиняться Мастеру Города. Они хотели быть как люди – иметь свободу решений и быть просто людьми, но, сколько бы ни было у меня любимых и защищаемых вампиров, то, что сделал несколько минут назад Барни, показывало, почему свобода от власти мастеров – неудачная мысль. Иногда бывает, что мастер плохой, и тогда система становится очень, очень плохой, но нельзя, чтобы обладатели такой силы и мощи существовали без властной структуры. Нужен кто-то, кто будет держать поводок, потому что если кому угодно дать такой уровень силы, тут же выясняется, что на самом деле вовсе он не такой уж хороший, а вел себя хорошо, потому что был слабым. Набрать силу, мощь и метафизические способности и не злоупотреблять ими может лишь по-настоящему достойная личность. Как правило, таких очень мало, да и среди тех много таких, кто кого-нибудь покалечит просто по глупости. Вот представьте себе, что вы просыпаетесь утром, обладая силой супергероя. Вы же не сразу научитесь ею владеть? А пока будете учиться, кому-нибудь может сильно достаться. И как найти равновесие между правом на безопасность одной части населения и правом другой на свободу? Мы все еще ищем ответ, но сейчас я его знала. Я отберу свободную волю у Барни Уилкокса в обмен на безопасность пятнадцатилетней девочки и полицейских, которых приятели этого вампира держат в заложниках. То есть отберу, если смогу. Он не давал клятву крови Жан-Клоду – иначе я бы его привела в чувство, пользуясь нашей связанностью с Жан-Клодом. Он свободный вампир, не подчиняется ни одному мастеру