Огонёк души. Ольга Викторовна Аверс
кошмар, который будет преследовать меня, пожалуй, всю жизнь. Он не отстанет. За что мне это? Неужели все старшие братья – мерзавцы? Абишек же другой, хотя и старше меня. Или он просто такой, потому что кузен? Нет. Не верю. Абишек хороший, а вот Азиз…
Порой я задумываюсь, а не отправиться ли мне побыстрее к маме? Зачем мне вообще жить? Я бы на всё пошла, лишь бы не видеть наглую физиономию брата! Как мама могла родить такого урода?
***
Сафи
У тёти Мадины я прожила пять лет, а потом со мной произошёл странный случай. Однажды я билась с Абишеком в саду. Он учил меня сражаться на деревянных мечах. А во что ещё можно играть с одиннадцатилетним кузеном?
Мы оба приняли змеиную ипостась, так у нас больше силы. Внезапно мне сделалось плохо: потемнело в глазах, и я увидела языки пламени и вопли. Сначала закричал кузен, а потом и слуги. Я же только ощутила чрезмерную слабость и потеряла сознание.
После мне рассказали, что мой меч внезапно воспламенился. Огонь подбирался к рукам. Абишек закричал, чтобы я отбросила горевшую деревяшку, но мой взгляд затуманился, и я упала в обморок, крепко сжимая пылающее оружие. Кузен выдернул меч у меня из рук и обжёгся. Следы от ожогов и сейчас видны на ладонях брата, но он шутит, что шрамы мужчину украшают.
Тётя Мадина не могла не сообщить о моём припадке Радулу. Отец с величайшим скандалом забрал меня домой, и начался мой кошмар.
Сперва он держал меня взаперти, а потом отправился со мной из Паталы в Верхний мир и показал странному человеку. Радул представил его как доктора. Мужчина запомнился мне тем, что не понравился внешне.
Я привыкла к нагам. Все они высокие, хорошо сложены и обладают приятными чертами лица: в меру крупные глаза, густые ресницы, брови правильной формы, ровный, аккуратный нос, золотисто-смугловатая кожа, хотя и не у всех. Этот же мужчина обладал совершенно чёрными глазами. Складывалось впечатление, что у него отсутствовали зрачки. Больше всего мне запомнился цвет его кожи – тёмный. Нет, не такой, как у африканца, не чёрный, а асфальтно-серый. На лице доктора выделялся широкий приплюснутый нос, раздувающиеся ноздри. Мне сделалось страшно. Казалось, что он готов был съесть меня живьём. Тогда я ещё не знала, насколько Радул Асланов подлый. Я только вернулась в родной дом и доверяла отцу во всём.
Испугавшись доктора, спряталась за спину Радула. Они о чём-то говорили, но я мало что понимала из этой беседы. Отчётливо врезалось в память лишь одно слово «глушить».
Спустя два дня отец принёс мне капли и сказал, что у меня такая же болезнь, от которой умерла мама – змеиная хворь. Я должна принимать капли два раза в день: утром и вечером. Если буду хорошей девочкой и всё исполнять в точности, то отец обещал больше не запирать в спальной. Более того, устроит в престижную женскую школу-пансион. Там учились нагини Паталы из знатных змеиных родов.
Я послушалась, поверила, что больна, и принимала исправно капли. Когда один флакон заканчивался, отец приносил новый. И действительно начала ощущать себя больной. Быстро уставала, часто кружилась