Три Рождества, которые мы провели вдали от дома. Руби Джексон
Дейзи, я записалась в женскую Земледельческую армию. Не знаю, куда меня отправят, пока что я здесь, в Кенте, но это только на время обучения, а потом меня отошлют на постоянную работу на ферму. Я дам знать об этом тебе и Салли, тогда вы, может быть, мне напишете. У нас будет настоящий сельскохозяйственный инвентарь, я многому научусь. Выращивать продовольственные культуры в Великобритании очень важно. У меня форменная одежда, Дейз, все новенькое!
Передай своей маме и маме Салли мою благодарность и извинись за то, что я так пропала: иначе было нельзя.
P. S. Скажи своей маме и маме Салли, что я напишу им, когда у меня будет хорошая бумага. Будешь мне писать – ответь, пожалуйста, Салли все еще собирается стать актрисой?
– Ты хорошо себя чувствуешь, Дейзи? У тебя странный вид. – Флора смотрела на дочь с испугом. – Надеюсь, новости не плохие?
– Я оказалась неважной подругой… – Дейзи отдала письмо матери.
– Бедняжка Грейс! Интересно, знала ли ее распутная сестрица, что Грейс сбежала, когда ты к ним заявилась? На случай, если нет, мы и теперь ей не скажем, Дейз. Пусть хоть чуть-чуть попереживает – ей не помешает.
– Почему письмо без обратного адреса? Просит написать ей, а куда? Кажется, у нее никогда в жизни не было нового костюма. А ведь она заплатила свою долю за костюм для Салли! Почему я ей не помогла?
Флора завела дочь в нишу комнаты и усадила на шаткий табурет.
– Возьми себя в руки, Дейзи, и соберись с мыслями. Ты еще как ей помогла! Она ведь написала тебе, а не кому-нибудь еще. А обновы у нее бывали: я, твой отец, родители Салли всегда что-то ей дарили на Рождество. Бывало, я шила и вязала вещи специально для нее. А теперь одевайся, иди в кинотеатр и расскажи про письмо Бруэрам, они тоже беспокоятся. Грейс напишет еще со временем, когда она освоится в своей новой жизни.
– Она была так счастлива на своем огороде, мама!
– Тогда представь, как ей будет хорошо на большом цветущем поле! Кстати, работы хватает и здесь, ты сможешь заглянуть к Бруэрам, когда закроется лавка. Дни становятся длиннее, не найдешь Салли дома – успеешь сбегать к ней в театр.
Дейзи послушно кивнула:
– Отлично. Что мне сделать?
– Будь умницей, принеси коробку печенья «Бонн». Оно хорошо расходится, в лавке осталось только две упаковки. А еще поищи рулон желтой ланкастерской клеенки. Твой отец прав: надо, чтобы наши полки выглядели повеселее, поднимали настроение.
Два этих поручения, а также обслуживание покупателей, всегда наведывавшихся в лавку ближе к закрытию в надежде, что на что-нибудь скоропортящееся упадет цена, не дали Дейзи заскучать. Двое мальчишек вызывали у нее особенное сочувствие. Старший изображал суровость, но она чувствовала, что он прикидывается. Она всегда старалась сунуть им побольше, за что удостаивалась презрительной усмешки от старшего, зато младший благодарно улыбался.
Лишь только отец запер дверь лавки, она повесила фартук на крючок, сбегала наверх умыться и переоделась из рабочего