Грехи отцов. Сергей Зверев
с места и дружно ломанулись в самое безопасное место – к окну.
«Чтоб вас». Егор был уже у двери, выскочил в коридор и рванул со всех ног к лестнице.
– Статья триста восемнадцатая! – донеслось ему вслед. – Сопротивление сотруднику полиции! Лучше сам вернись, скотина!
– И тебе не хворать! – Егор наддал еще и удачно вписался в поворот, подумав на бегу, как хорошо, что в офисе ни души и никто не путается под ногами. Проскочил мимо пустых кабинетов, взял левее, вылетел на площадку и нос к носу столкнулся с двумя охранниками. Егор знал их обоих, они оказались здесь по рекомендации Павлова, оба показали себя нормальными сотрудниками, прошли лицензирование, зарплату получали вовремя, премии регулярно, а сейчас оказались у него на пути. Егор сбавил ход, но эти двое даже не подумали отойти в сторонку, так и стояли, загораживая дорогу.
Все было понятно без слов, и цепочка лишь стала длиннее еще на одно звено. Из коридора неслись крики и ругань – там пришедший в себя полицай, подгоняемый «покупателями», со всех ног мчался по коридору, и времени у Егора не оставалось. Он отступил, делая вид, что удивлен и напуган, а сам вышиб локтем стекло крайнего окна, взлетел на подоконник и спрыгнул на козырек крыльца, успев заметить напоследок в окне перемазанную кровью и синими чернилами физиономию старлея. Охранники дружно ломанулись следом, один, что полегче, оказался на подоконнике, но следом прыгнуть не рискнул. Егор скатился по навесу к кромке, спрыгнул вниз и ободрал ладони об асфальт, кожу на них обожгло, как наждачкой.
Огляделся, кинулся было к «Роверу», но полицай оказался неожиданно проворным – вылетел из дверей и бросился Егору наперерез. За ним бежали охранники, а им на помощь мчались еще трое от «Разборки», а старлей на бегу доставал из кобуры табельного «макарова».
– Стой! – заорал запыхавшийся полицай. – Стой или стреляю!
Егору послышался короткий жестяной звук, точно лязгнул досланный в патронник патрон, хотя могло и показаться на расстоянии, но полицай не шутил, держал Егора на прицеле и наступал, преграждая дорогу к машине. Подоспевшие охранники обходили Егора с флангов, а за спиной полицая нарисовались еще трое, но близко не подходили, стояли поодаль, готовые вмешаться в любой момент.
– Стреляй! – заорали сверху, Егор следил за полицаем, но краем глаза успел-таки ухватить Бабкина: тот лежал животом на подоконнике, держа в одной руке мобильник, а второй показывал старлею, как и куда лучше стрелять.
– Предупреждаю последний раз, – проговорил тот, облизывая распухшую губу, – я имею право применить табельное оружие в случае угрозы моей жизни.
И встал красиво, как в тире, поднял «макарова» на уровень глаз, перехватил, как положено, под рукоять, навел на Егора прицел. Тот передернулся – чувство было не из приятных, точно маркером на лбу точку поставили. Глянул туда-сюда, на окна офиса, на забор рядом, на ворота, наглухо закрытые, на людей вокруг и поднял руки.
– Все, все, – сказал примирительно, – побегали