Снег. Орхан Памук
между ним и Ипек оттого, что теперь у них была общая тайна. Когда в свете простой электрической лампочки, освещавшей ящики с апельсинами и яблоками у дверей делового центра «Халит-паша» и отражавшейся в зеркале соседней парикмахерской, Ка увидел на глазах у Ипек слезы, его охватила тревога.
– Директор педагогического института не пускал на уроки студенток в платках, – проговорила она. – Поэтому его, бедного, и убили.
– Давай сообщим в полицию, – сказал Ка, вспомнив, что когда-то левые ненавидели эти слова.
– Они всё поймут и так. А может быть, они уже даже сейчас всё знают. Областное отделение Партии благоденствия наверху, на втором этаже. – Ипек показала на вход в деловой центр. – Расскажи о том, что видел, Мухтару, чтобы он не удивлялся, когда к нему придут из НРУ[18]. И вот еще что: Мухтар хочет опять на мне жениться, не забудь об этом, когда будешь с ним разговаривать.
5
Учитель, можно я спрошу?
На теле директора педагогического института, в грудь и голову которому выстрелил невзрачный человек, пока Ка и Ипек обменивались взглядами, был толстым пластырем укреплен потайной диктофон. Приклеили туда этот импортный прибор марки «Грюндиг» бдительные сотрудники Карсского отделения Национального разведывательного управления. Прямые угрозы, которые директор получал в последнее время из-за того, что не пускал девушек в платках в институт и на занятия, а также информация, полученная из религиозных кругов в Карсе агентами НРУ, вынуждали принять защитные меры, но директор, хотя и не был религиозен, верил в судьбу не меньше любого набожного правоверного и посчитал, что лучше обойтись без медведеподобных охранников, а вместо этого записывать на пленку угрожавших ему и затем их арестовывать – так будет убедительнее. Увидев, что в кондитерской «Йени хайят», куда он случайно зашел поесть сладких лепешек с грецкими орехами, которые очень любил, к нему приближается какой-то незнакомец, он включил диктофон, как делал это всегда в подобных случаях. Я получил от его вдовы, все еще скорбящей по нему спустя многие годы, и от его дочери, ставшей известной манекенщицей, запись разговора на ничуть не пострадавшей пленке, извлеченной из диктофона, который, хотя в него и попали две пули, не смог спасти жизнь директору.
«Здравствуйте, учитель, вы меня узнали?» / «Нет, не припоминаю». / «Я тоже так думаю, учитель, потому что мы совсем не знакомы. Я пытался встретиться с вами вчера вечером и сегодня утром. Вчера полиция завернула меня от дверей института. Сегодня утром войти-то мне удалось, но к вам меня не пустила ваша секретарша. Я решил подойти к вам в дверях перед тем, как вы пойдете в аудиторию. Тогда вы меня видели. Помните, учитель?» / «Не помню». / «Вы не можете вспомнить, видели ли вы меня?» / «О чем вы хотели поговорить со мной?» / «Да обо всем. Мне хотелось бы говорить с вами часами, а то и несколько дней подряд. Вы очень уважаемый, образованный, просвещенный человек, вы профессор, специалист по сельскому
Национальное разведывательное управление.