Снег. Орхан Памук
обожаемую девочку не в государственную поликлинику, а к частному врачу, который, как они считали, сделает не так больно. Из открытой двери лавки, где продавались женские чулки, катушки ниток, цветные карандаши, батарейки и кассеты, он услышал «Роберту», песню Пеппино ди Капри, которую слушал в детстве по радио, когда они с дядей зимой по утрам ездили на Босфор гулять, и, решив, что этот настрой – предвестник нового стихотворения, вошел в первую попавшуюся чайную, сел за свободный столик и достал карандаш и тетрадь.
Какое-то время Ка смотрел на пустую страницу увлажнившимися глазами, потом понял, что стихотворения не будет, но его оптимистический настрой не исчез. На стенах чайной, битком набитой безработными и студентами, помимо видов Швейцарии, он увидел театральные афиши, вырезанные из газет карикатуры и статьи, объявление об условиях конкурса по набору сотрудников и расписание матчей, которые должен был провести в этом году футбольный клуб «Карсспор». Большинство уже сыгранных матчей закончились поражением, и их результаты были написаны карандашом другого цвета, а рядом с матчем с «Эрзурумспором», который закончился поражением 6:1, были написаны строки, одна из которых целиком войдет в стихотворение «Все человечество и звезды». Его Ка напишет на следующий день, сидя в чайной «Талихли кардешлер»[33]:
Если мать вернется из рая, чтобы нас, как прежде, обнять,
И не станет отец-безбожник в этот вечер ее избивать,
Все равно всё впустую, дерьмо замерзнет, душа иссохнет,
надежды нет!
Воду спусти, чтобы смыло тебя, – не стоило
в Карс приезжать.
Когда Ка, добродушно усмехаясь, записывал это четверостишие себе в тетрадь, от одного из столиков к нему подсел Неджип, на лице у которого было весьма неожиданное для Ка радостное выражение.
– Я так рад, что тебя увидел, – сказал Неджип. – Ты пишешь стихотворение? Я прошу извинить моего друга, который назвал тебя атеистом. Они впервые в жизни видят атеиста. Но ты не можешь быть атеистом, потому что ты очень хороший человек.
Он продолжал говорить – довольно несвязно, как Ка показалось поначалу: они с друзьями убежали из училища, чтобы посмотреть вечернее представление, но собирались сесть на задние ряды, потому что не хотели, чтобы, когда по телевидению будет идти прямая трансляция, директор их «обнаружил». Они были очень рады, что сбежали из училища, собирались встретиться с друзьями в Национальном театре. Они знали, что Ка будет читать там стихи. В Карсе все писали стихи, но до знакомства с Ка они ни разу не видели поэта, чьи стихи издавались. Можно ли угостить Ка чаем? Ка сказал, что торопится.
– Тогда я задам тебе один-единственный вопрос, последний вопрос, – сказал Неджип. – Я не ставлю себе целью обидеть тебя, как и мои друзья. Мне просто очень любопытно.
– Хорошо.
Сперва
«Удачливые братья».