Семь. Дмитрий Миллер

      Дохлый.

      Второй мой клиент, о котором пойдет речь, был уже совершенно из другой эпохи и совершенно другой фармации.

      В паспорте он значился как Андрей Владимирович Синицын.

      Но большинство знакомых этого представителя вида хомо сапиенс, знали его под именем Дохлый.

      Дохлый был таким же типичным представителем нашего заведения, как и тараканы на нашем пищеблоке.

      Полный антипод моего первого героя, как в той песне …мама анархия, папа стакан… сами знаете чего.

      Дохлый был абсолютно свободной личностью.

      Не смотря на довольно академическое происхождение, папа был профессором словесности, а мама играла на скрипке в местной филармонии, Дохлый всю свою сознательную, если конечно ее можно так назвать жизнь был панком, наркоманом, и полнейшим распиздяем.

      Прекрасным в своей философии отрицателем всего чего только можно отрицать, включая собственную жизнь, как и право и желание на нее.

      Собственно благодаря именно этим взглядам он и оказался в нашем замечательном заведении.

      Десять лет на дезоморфине сделали свое дело, и Дохлый целиком и полностью оправдывал свое название.

      За всю мою практику в медицине, наверное это первый и единственный такой случай, когда я как доктор, не понимал почему этот человек еще жив.

      У него практически были разрушены все органы и системы в организме.

      А на руках и ногах плоти почти не осталось.

      Вы не ослышались, некроз уничтожил почти все мышцы и кости, в буквальном смысле кое-где можно было увидеть в свободном доступе.

      Как будто Дохлого обглодали собаки.

      Жуткое зрелище даже для врача.

      Самое ужасное, что в ввиду многолетнего употребления наркотических средств, Дохлый практически не был восприимчив к обезболивающим, которые также были основаны на препаратах класса А.

      Поэтому, ему было больно. Очень больно.

      Так добрый день. Как себя чувствуете?

      Да пошел ты! – стиснув зубы тявкнул Дохлый.

      А что такой грустный?

      Еще раз идите на… доктор.

      Да ладно тебе Дохлый.

      Я тебе укольчик принес классный.

      Сейчас полегчает.

      Сестра сделала укол.

      И я увидел как постепенно вены и жилы на лице и шее Дохлого снизили свое напряжение и поменяли цвет.

      А ты когда не лысый был, ирокез носил?– спросил я.

      А тебе-то нахера это знать Айболит?

      Ну если не хочешь я пойду дальше.

      Да не, останься, скажу.

      Наркоманов и бомжей всяких не очень-то жалуют в подобных заведениях. Да и в других наверное то же, поэтому за всей бравадой, Дохлый искал общения хоть с кем то.

      Милосердие где – скажете вы?

      А разве не знали, что большинство людей плывут по жизни не в своей лодке?

      Тут таких большинство, как и везде.

      А в меньшинстве, к сожалению, еще более интересный вариант. Это те, кому нравиться копаться в смерти и дерме. Такие то же среди нашего брата не редкость.

      А милосердие то есть спросите вы?

      Да, но таких мало, и они как правило не задерживаются. Милосердие