Стимпанк! (сборник). Антология
Мистер Дроблворт отправился навестить брата в Солт-Сент-Мэри, мы ждем его возвращения завтра. На время своего отсутствия он обычно назначает заместителем меня. Не могу ли я вам помочь, сударь?
Инспектор погладил раздвоенную бороду и еще раз внимательно нас оглядел.
– Завтра, говорите? Не думаю, что правосудию пристало ждать так долго. Мастер Голдфарб, у меня к вам печальное дело, касающееся одного из ваших юных товарищей, мастера… – тут он сверился с перфокартой, торчащей из пасти портативной машины, – Уильяма Сансуси. В настоящий момент он находится в городском морге. Полагается, чтобы некий облеченный достаточной властью представитель данного учреждения осуществил акт предварительного опознания. Вы, я полагаю, вполне подойдете. Хотя вашему начальнику все равно придется безотлагательно зайти к нам, пусть даже и апостериори, чтобы подписать некоторые официальные бумаги, неизбежно сопровождающие столь серьезные происшествия.
Когда у дверей объявился инспектор, мы уже знали, что Уильям мертв.
Если бы он просто влип в неприятности, это был бы констебль – волокущий самого Уильяма за ухо, живого и невредимого. Инспектора мы, приемыши «Агаты», заслуживали только в одном случае: если кому-то было уже не суждено вернуться из этого злого города под крылышко святой. И от того, как он бурчал официальные фразы сквозь бахрому усов, мы вдруг поняли, что все взаправду. У нас никто не плакал, когда улица забирала своих детей назад, по крайней мере, на виду у других. Но сейчас, когда рядом не было Дробилы, готового стереть в порошок всякого, кто хоть пискнет в присутствии стража закона, у нас просто сорвало шлюзы. Мальчишки и девчонки, старый и малый, все плакали по бедняге Уильяму. Он пришел в «Святую Агату» в лучшие из всех возможных времен, но и они оказались недостаточно хороши для него. Он хотел домой, к родителям, которые продали его в обучение, хотел на ручки к маме. И кто из нас в глубине своего детского сердца не хотел того же?
Монти плакал молча. Слезы просто катились и катились у него по щекам, пока он натягивал пальто и шляпу, а потом выходил за порог в сопровождении явно смущенного представшим ему зрелищем инспектора.
Вернулся Монти в дом, который уже впору было считать сумасшедшим. Мы доплакались до хрипоты и теперь просто сидели в гостиной, не зная, куда себя приткнуть. Если бы от Дробилы еще оставалось какое-то бухло, мы бы его выпили.
– Итак, дети мои, каков наш план? – вскричал Монти, врываясь в двери. – У нас с вами одна ночь до возвращения этого врага рода человеческого. Не найдя Дробилу, он пойдет к сестрам, и тогда плакали наши уши. Более того, он явно знает Дробилу лично, ибо за эти годы тот не раз опознавал усопших «агатиков», так что нашей машине его не обдурить, сколь бы хороша она ни была.
– Каков наш план? – вызверился я. – Монти, наш план таков, что дети стройными рядами отправятся в тюрьму, а мы с тобой и все, кто помогал покрывать убийство воспитателя, спляшем на конце веревки, это ж как пить дать.
Монти вдумчиво поглядел на меня.
–