Жизнь Ленро Авельца. Кирилл Фокин
в городском руководстве; Нью-Йорк предлагал заняться проблемами безопасности и курировать пилотные проекты частных полицейских организаций; но самое заманчивое предложение поступило из Шанхая.
Город-государство тратил огромные деньги, пытаясь вытащить пригороды из бедности. Потоки беженцев из центральных районов Китая, отравленных после техногенной катастрофы, стекались на побережье, экономика находилась на грани коллапса, и город учредил несколько холдингов для аккумуляции длинных денег на социальные проекты. В надежде, что со мной придут деньги из Европы, мне предложили должность в руководстве одного из таких холдингов.
Очень высокая позиция для начала. Я немедленно принялся листать англо-китайский разговорник и учить карту Шанхая.
Поразительно, как часто в моей биографии всплывает этот город. Я отвергаю мистику и судьбу, молюсь лишь одной богине – Удаче, но так странно, что именно Шанхай выпадал мне столько раз. Отправься я туда после выпуска из Аббертона – кто знает, на чьей стороне я бы оказался в конфликте Худзё и преподобного Джонса?.. Уверен в одном: я бы увидел катастрофу на горизонте, я бы не дал ей случиться и не дал городу погибнуть.
С другой стороны, не могу гарантировать, что в таком случае катастрофа не случилась бы на другом конце Земли: тяжело жить на планете, где на двенадцать миллиардов жителей один-единственный Ленро Авельц.
Но в Шанхай я не поехал.
За три года до выпуска я пригласил Корнелию, Еву и Энсона к себе на Лазурный берег. Они неплохо поладили с отцом, если не считать небольшого спора за ужином: Энсон симпатизировал альтерглобалистам и критиковал концепцию общей партийной системы Евросоюза, в то время как отец защищал христианских демократов.
После ужина Корнелия и Ева отправились на верховую прогулку, а мы с Энсоном и бутылкой «Романе-Конти» лежали у бассейна и вяло обсуждали политику.
Рассуждая о том, какими средствами принуждения должна обладать Организация, мы вспомнили подписанный в 1928 году Парижский пакт. Госсекретарь США Фрэнк Келлог и министр иностранных дел Франции Аристид Бриан декларировали «отказ от войны как орудия национальной политики». К пакту примкнули почти все значимые страны той поры, включая Японию, Италию, Германию и Советский Союз. Насколько законопослушны они были – показало время. Пакт вспомнили на Нюрнбергском процессе, но потом снова забыли, запутавшись в нагромождениях международного права и замысловатом Уставе Организации.
Я утверждал, что Парижский пакт нужно возобновить, однозначно объявив «войну во имя национальных интересов» вне закона. Государства должны отказаться от собственных вооружённых сил и передать их под контроль Организации, которая будет выполнять функции всемирной полиции, станет метисом от брака «Левиафана» Гоббса с «Вечным миром» Канта. Чем скорее традиционный патриотизм признают человеконенавистническим, тем лучше.
Да, последнее прибежище негодяя, – соглашался Энсон, – но посмотри вокруг. И Лига Наций, и старая ООН,