«Господь! Прости Советскому Союзу!» Поэма Тимура Кибирова «Сквозь прощальные слезы»: Опыт чтения. Олег Лекманов

      Смотрят замки, горы, долы

      в глубь хрустальных рейнских вод^{225}.

      Моцарт, Моцарт, друг веселый,

      под руку меня берет^{226}.

      Час вечерний, луч прощальный

      бьют на ратуше часы.

      Облака над лесом дальним

      удивительной красы^{227}.

      Легкий дым над черепицей,

      липы старые в цвету^{228}.

      Ах, мой друг, пора проститься!

      Моцарт! Скоро я уйду!^{229}

      Моцарт! Скоро я уеду

      за кибиткой кочевой.

      У маркграфа на обеде

      я не буду, дорогой^{230}.

      Передай поклон Миньоне.

      Альманах оставь себе.

      Друг любезный! Я на зоне

      буду помнить о тебе^{231}.

      Знаешь край? Не знаешь края,

      где уж знать тебе его!

      Там, над кровлей завывая,

      бьются бесы – кто кого!^{232}

      Там такого мозельвейна

      поднесут тебе, дружок,

      что скопытишься мгновенно

      со своих прыгучих ног^{233}.

      Там и холодно и страшно!

      Там прекрасно! Там беда!

      Друг мой, брат мой, ночью ясной

      там горит моя звезда^{234}.

      Знаешь край? Я сам не знаю,

      что за край такой чудной,

      но туда, туда, туда я

      должен следовать, родной^{235}.

      Кто куда – а я в Россию,

      я на родину щегла.

      Иней белый, ситец синий^{236}.

      Моцарт, Моцарт! Мне пора.

      Кто о чем, а я о бане,

      о кровавой бане я…

      До свиданья, до свиданья!

      Моцарт! Не забудь меня!^{237}

      Я иду во имя жизни

      на земле и в небесах,

      в нашей радостной Отчизне,

      в наших радужных лучах!^{238}

      Ждет меня моя сторонка,

      край невыносимый мой!

      Моцарт рассмеялся звонко^{239}:

      «Что ж, и я не прочь с тобой!»

      Моцарт, друг ты мой сердечный,

      таракан запечный мой!

      Что ты гонишь, дух беспечный,

      сын гармонии святой!^{240}

      Ну куда тебя такого?

      Слишком глуп ты, слишком юн.

      Что для русского здорово,

      то для немца карачун!^{241}

      Нет уж! Надо расставаться!

      Полно, херц, майн херц, уймись!

      Больше нечего бояться.

      Будет смерть и будет жизнь^{242}.

      Будет, будет звук тончайший

      по-над бездною лететь,

      и во мраке глубочайшем

      луч легчайший будет петь!^{243}

      Так прощай же! За горою

      ворон